К началу следующего дня сон одурманил ее, но Анна все еще сопротивлялась. Теперь ее упрямство было направлено в другую сторону – оттянуть неизбежное как можно дольше, а не бороться с ним. Чтобы не заснуть, она ходила вокруг спящего, несколько раз заглядывала внутрь здания, которое отыскал Виктор. Так она отвлекалась, отвоевывая у сна очередные несколько минут.
Внезапно ей послышался какой-то звук. Снаружи. Она выглянула в окно и заметила пару – мужчину и женщину. Эффект был такой, что Анна хотела закричать, но не смогла, так ее переполнили эмоции. Она рванула наружу.
Пара наверняка не нуждалась в ней, как нуждался бы одинокий человек, но Анна этого не осознавала. Для нее пара была желанней, чем еще один незнакомец, пусть даже он не имел бы отношения к смерти Виктора. Пара казалась Анне гарантией жизни, гарантией того, что ее не обидят, защитят, а то, что ее могут просто использовать по своему усмотрению, как не использовал бы одиночка, в голову ей не пришло.
Выбежав, Анна едва не споткнулась. Она расставила руки, неловко, как ребенок, лицо ее растянулось в улыбке сумасшедшего.
– Спасите меня! У меня мужа убили… я одна.
Женщина, напуганная ее резким появлением, стояла позади мужчины, а тот держал поднятым топор с длинной рукоятью. Оба молчали и следили за каждым движением Анны.
– Не оставляйте меня… с ним.
Она указала на спящего, и мужчина с женщиной заметили его.
– Он сказал, что не убивал, что моего Витю убили другие… Но вокруг никого не было… И мне страшно… Не бросайте меня… возьмите с собой.
Анна споткнулась, повалилась вперед, попыталась встать, но сил не осталось – последняя энергия уходила на то, чтобы внятно говорить. Она встала на четвереньки, поползла, задрав голову, глядя на мужчину с топором, на женщину.
Она выглядела жалкой, никчемной, но не отталкивающей. Если бы не мутнеющее сознание, Анна заметила бы в глазах женщины сострадание. Она бы заметила, что мужчина с топором растерян. Это придало бы ей сил.
Но Анна этого не видела – сон все-таки одолел ее, и она завалилась на тротуаре.
Тишину улицы нарушало дыхание двух спящих людей. Иван и Ева переглянулись, но какое-то время еще стояли, разглядывая брюнетку и мужчину с курчавыми рыжеватыми волосами. Иван не знал, как быть. Он чувствовал, что и Ева в тупике: на этот раз спорить с ней не придется, у нее просто нет собственного мнения. Этого они не ожидали, а раньше не заговаривали о том, как быть в таких вот ситуациях.
Если они уйдут, спящие погибнут. Взять с собой? И к чему это приведет? Третий человек, возможно, мог быть полезен, во всяком случае, в ближайшем будущем они с Евой могли бы подыскать ему пару, но выбрать одну женщину казалось каким-то половинчатым кощунством. Брать с собой обоих, это – группа. Какие у них сложатся отношения? Кто будет принимать окончательные решения? А если именно рыжеволосый убил мужа брюнетки? Прояснить что-то можно, лишь разбудив обоих. И все равно: что Иван и Ева узнают? Это не расследование в Прежней Жизни, свидетелей нет и не будет, как и детектора лжи, как и возможности найти, изучить улики.
Ева посмотрела на Ивана.
– Что делать?
Он покачал головой.
– Черт его знает… Пройти мимо… Как-то не по себе от этого.
– Они погибнут.
– И я о том же.
Прежде встреченные в пути оказывались либо шатунами, либо представляли опасность, пусть даже лишь по причине того, что сами ожидали от встречных агрессии. Брюнетка просила помощи, умоляла их, и такое случилось с Иваном и Евой впервые. Несмотря на свой жалкий, потрепанный вид, она выглядела миловидной, неагрессивной, она не дошла до стадии шатуна и не представляла никакой опасности.
