Королева с фрейлиной с одной стороны, запыхавшийся Попугайчик – с другой. Королева явно прибудет первой, она уже совсем близко.
Томми выхватил блокнот и ручку – главное, чтобы руки были заняты, тогда ты не просто так, а занят и сосредоточен… Он подоспел к середине начавшегося разговора.
– Значит, я тебя записываю? – Минди тоже держит наизготовку крохотный блокнотик в красивой обложке.
– Пиши, – согласился Кит.
Он тоже уже снял шлем, волосы примятые и мокрые, под глазами синеватая усталая тень. Тяжело вести двухчасовую тренировку на такой жаре.
Стефани мельком глянула на Томми и будто невзначай отодвинула его плечом.
– Это очень важная роль, Кит, – сказала Минди. – Ты будешь играть императора, а я императрицу. Я вчера смотрела претендентов на роль Октавиана, но все они не годятся. Мне нужно что-то истинно римское.
Кит посмотрел на нее и почему-то потрогал свой нос. Томми вдруг поймал себя на том, что повторил этот жест.
– Завтра первая репетиция, ровно в два.
– Ладно.
Кит кивнул кому-то в сторону. Томми даже оглянулся – там никого не было.
– Эй, – позвал Томми, и к нему повернулась Минди.
– Ты тоже хочешь роль, Попугайчик?
– Он тоже хочет роль, – подтвердила Стефани.
– Ой-ой, Попугайчик хочет роль… Ну раз ты проторчал здесь два часа ради того, чтобы поучаствовать в моей пьесе, я подарю тебе роль статуи в покоях императора.
– Мне?
– Тебе, тебе, можешь не благодарить. Репетиция завтра в два, чтобы прилетел как миленький, понял? Запиши.
– Да… я приду, конечно.
– Вот и славненько. Держи распечатку.
И обе они повернулись и пошли прочь, покачивая бедрами и задевая загорелыми руками короткие юбочки.
Томми оглянулся – Кит Хогарт бесшумно ушел еще в начале разговора и уже исчез в дверях раздевалки.
Ну и день. Сплошная каша. Глупые фотографии, глупая идея взять интервью у Хогарта. Томми даже не пытался его догнать – точно знал, что Кит примет душ, переоденется, снимет «форд» со стоянки и укатит домой. Не врываться же в душевую с воплем: «Пару слов для прессы, приятель!»
Чем дольше Томми думал о таком варианте, тем больше он ему нравился. Это было бы смело и оригинально. Неважно, что случилось бы потом, но сам факт…
Он брел мимо парка. Отщипывал зеленые листочки, лезущие через ограду, некоторые прикусывал, некоторые, самые пыльные, сразу отбрасывал. Блокнотик лежал в кармане. По инерции Томми вписал туда время завтрашней репетиции. Великолепно, теперь он еще и статуя в покоях императора. Завтра все будут носиться с заученными ролями, требовать грима и костюмов, а его, Томми, изваляют в муке, как сладкий пирожок, и водрузят над местом действия.
Император Кит Хогарт будет сидеть и делать значительное лицо, Минди будет бродить туда-сюда, очаровательная в римской накидке, а Томми, Попугайчик Томми, торчать где-то сверху и справа, в глубокой… нише.
Распечатку пьесы Томми нес под мышкой. Может, статуи оживут и скажут хотя бы полслова?
Торопиться некуда, и с самого утра не ел ничего, кроме ложечки джема у Карлы. Можно завернуть в пиццерию, взять пару кусков пиццы, один обязательно с грибами и ветчиной, выпить колы и прочитать творение Минди.
Томми толкнул дверь пиццерии и запрыгнул за ближайший столик, смяв клетчатую скатерть веером и опрокинув солонку.
Солонку он сразу же поставил на место, попытался пальцами собрать соль, не смог и просто стряхнул ее на пол.
– Большую колу, пиццу с грибами и ветчиной, пожалуйста.
