Наутро я буквально схватил Леверопа в охапку и потащил к лесу, хотя тот активно сопротивлялся:
– Мы же были там позавчера! – громко заявил он, узнав о пункте нашего назначения.
– Ага-ага. Вот и надо проверить, все ли живы, – тут же ответил я.
Сегодня можно было проехаться и верхом, а не трястись в телеге. И потому на месте мы оказались гораздо быстрее, благо моя лошадь не испытывала того же благоговейного трепета перед новым путешествием в сторону леса, как Левероп.
Картина, которую мы застали, радовала глаз. Радовала она меня, ведь на просторе лесорубы могли работать эффективнее. А при наличии охраны они чувствовали себя в полной безопасности и потому довольно быстро углубились, создав «лесной фронт», как довольно назвал его Латон.
– Смотрю и сердце радуется, как ребятки трудятся, – сообщил здоровяк, выдернув свой топор из ствола недавно поваленной сосны. – Просто слов нет! Сказал бы ты сразу так работать, эх мы бы тут делов наворотили!
– Вот именно, – сурово заметил я. – Наворотили бы вы тут делов, что потом не разберешься. Полагаю, что ваш «лесной фронт» надо обвести метров на пятьсот-семьсот вокруг вашей будущей деревни. Сейчас вы прекрасно справляетесь, но потом надо будет все это распахать. Сажать надо будет много.
– Ты, Бавлер, все в планах! – Латон не терял своего настроения.
– Без этого никак, – ответил я, а здоровяк лишь покачал головой:
– Здесь же несколько тысяч деревьев.
– А это десятки тысяч бревен для стен и куда больше досок, – заключил я. – Нам нужно много. Зима близится.
– Запас дров, да-да! – спохватился Латон. – Но такое дерево, да на дрова…
– Гребите сушняк, – вдруг выступил вперед Левероп.
– Я так и хотел… здраво-здраво.
В этот раз мы разошлись с куда лучшим мнением друг о друге. Я ехал обратно в Рассвет и не видел смысла ругать здоровяка. Он прекрасно работал, его слушались люди, у него имелся план работы и видение ситуации.
Сейчас меня куда больше волновали отстающие – карьер по добыче камня. Сомнениями я поделился с Леверопом. Раз он так метко попал с дерево, может, у него есть интересная мысль и по тому, где взять новых работников, не теряя в лояльности населения?
– Говорят, что раньше были рабы, – припомнил мординец. – Но я таких не встречал в своей жизни. Да и вообще у нас много чего говорят. Только говорят много, а толку мало. Но где ты их возьмешь? Рабов на войне захватывают. Это же как преступники, грубо говоря. Отбывают свой срок. Пока их не выкупят. Или пока они не отработают свои преступления.
– Да, вот и думаю, – я остановил лошадь на полпути. – Что, если дождаться, отпустить тех, а потом людей вернуть.
– Не согласятся, – покачал головой Левероп.
– И правы будут, – сморщился я, подумав, что сморозил полнейшую глупость. – Значит, у нас получается порочный круг. Сперва мы загоняем в карьер преступников, потом, когда надо нарастить производство, ничего не можем сделать – ведь нам надо найти еще больше преступников, чтобы это сделать, так как никто другой не пойдет туда работать.
– Значит, надо спросить их у других, – порешал телохранитель.
– Купить.
– Нет, купить… – фыркнул Левероп. – Те же Поляны, например. У них есть тюрьма, где сидит несколько человек. Но их надо худо-бедно кормить! Зачем это делать, когда можно отдать их на тяжелые работы? Если Полянам, например, некуда будет деть своих преступников, то на полгода забери их. Поработают – отпустишь.
