– И мы, – хором ответили остальные.
– Это… это… я польщен… – растерянно проговорил я. – И рад вашей верности, – слова комкались и не хотели выходить изо рта. – Но мне правда очень интересно, что вы нашли.
– Мы нашли два корабля. Собственно, прямо рядом с норой гоблинов. Облюбовали они то место.
– И вы добрались до кораблей?
– Только до части их груза. Нам повезло, в отличие от большинства, кто на этом корабле плыл. Его просто швырнуло с середины Нируды волной. Либо заболтало так, что едва не перевернуло – верхушки мачт сейчас у него зарыты в песок. Намыло там порядочно, метров нам десять русло реки заузилось.
– Черт, Торн, я начинаю терять терпение!
– Ладно, Бавлер, потом расскажу. Парни, покажите, что мы нашли!
И с одной телеги тут же скинули материю. Груза оказалось немного, но весь он был упакован в ящики с выжженным на древесине символом, похожим на знак с кольца Еливара.
– Везли металла столько, сколько мог вместить корабль. Здесь, на телеге – триста кило, лошадь еле тянет. Нам надо сделать еще много рейсов, чтобы все забрать оттуда.
– Он же блестит! Не ржавый!
– Это очень хороший металл, Бавлер. Старый металл! Такого сейчас уже не делают. Корабли из Улерина шли еще до… – Торн задумался и посмотрел на солдат. Те переглянулись: – до предыдущей войны?
– Тогда был союз Улерина и Пакшена. Это была предыдущая война. Прошло всего три-четыре года с момента, как затонули эти корабли, – ответили мординские. – Все случилось относительно недавно. Но металл – несвеж. Такого давно не делали.
– Он тот же, из которого сделано оружие? – спросил я, указав на мечи солдат.
– Не совсем, но прочность его великолепна для создания инструмента, – последовал ответ. – И такой металл стоит поберечь.
– Я даже не мог предположить, что металл может быть разным, – я пожал плечами. – Все вокруг говорят металл и металл, не уточняя, что он отличается между собой.
– Различают его только кузнецы, – пояснил другой мординский солдат. – Для нас нет разницы на словах. Меч может быть крепким или нет. Инструмент не ломается в руках, если не сделан из дурного металла. Поэтому для людей нет разницы. Звенит, холодный и режет дерево любой металл. Дальше уже тонкости.
– Так, – я поднял руки. – Оставим это на гильдии.
– Гильдии? – оживился Торн. – Я не против такой идеи!
– Вот и здорово. Завтра утром соберемся и обсудим. Выделим людей, которые будут заниматься работой по каждому направлению производства. Так что вы еще везете? Телеги-то две! И сколько металла еще осталось?
– Корабли прелестные, – мечтательно выдал Торн. – Парни, как вы сказали?
– Десятитонки.
– Что? – не сразу понял я.
– Корабли-десятитонки. Типовые. Проектные. Старые, зарекомендовавшие себя, – продолжал солдат, – у меня на таких еще дед плавал. И всегда говорил, что по Нируде плыть сложнее всего. А тут пара километров от впадения Крали – и все.
– А сами корабли?
– Сами корабли шикарны, – солдат сделал большие глаза.
– Да только потому, что твой деде тебе все уши прожужжал, ты так и говоришь! – воскликнул другой. – Разве не так?
– Так, но дед просто так не стал бы восхищаться!
Хоть у кого-то родственники прожили дольше, подумал я. И не у всех трагичные истории о погибших на войне дедах, отцах и братьях.
– Но он же все равно… – послышалось сзади телеги, где стояли другие солдаты.
– Погиб, да, но когда их сухопутный караван потом атаковали.
М-да, не удалось, снова подумал я. Но идея о кораблях пришлась мне по душе. Разве что мост будет мешаться, потому что корабли не смогут его преодолеть. Так или иначе, но придется копать каналы, возводить насыпи и делать многое другое, чтобы махины смогли проплывать по Нируде без проблем.
