К сожалению, пока я не смогу вновь нормально перемещаться на своих ногах, мы не можем покинуть больницу и сами заняться расследованием. Вот и приходится торчать тут.
Мира утром и вечером посетила корабль для того, чтобы привести себя в порядок. На этом и закончился второй день пребывания в больнице. А вот третий с самого утра начался с криков в коридоре.
— Что происходит? — спросил я, когда к нам в палату ворвалось два полицейских и Укела, кричащая на них.
— Одевайтесь, вы арестованы за убийство гражданина Виритинской республики, — произнёс один из них.
— Укела, что происходит? — спросил я у неё, пытаясь разобраться в ситуации.
— Сегодня ночью умер один из пострадавших от пространственных искажений. Прокурор почему-то считает, что в этом виноват ты. Он выдал ордер на твой арест. И как всё «удачно» совпало, профессор сегодня не может присутствовать из-за заседания суда по другому делу, — подозрительно смотря на полицейских, ответила Укела.
— Нас не касаются твои фантазии, девочка, — произнёс полицейский. — У нас есть приказ арестовать и доставить в участок. Что будет дальше, меня не касается.
— А я могу сказать, что будет дальше. Профессор освобождается после заседания и разносит ваш участок в суде, — сказала Укела, — А так как именно ты подставил участок, можешь попрощаться с погонами, а то и со службой. Думаю, неплохо будешь смотреться в охране на рынке, — ответила Укела, явно умело подобрав нужные слова. Полицейский уже не был столь уверен в своих действиях.
— Но у меня приказ и ордер на арест, — неуверенно произнёс он, достав из наплечной сумки бумагу.
— Я как помощник профессора Гермиота имею право ознакомиться с документами по делу его клиентов. Давай посмотрим, всё ли оформлено согласно регламенту, — вырвала она у него из рук бумаги. — У-у-у, как тут всё запущено. Во-первых, фамилия написана с ошибкой. Во-вторых, а когда это прокурор Шертвуда выдаёт ордеры на арест в столице? Шертвуд, насколько я не ошибаюсь, находится в полутора тысячах килонерфов на восточной окраине республики.
— Ничего не знаю, ордер утвердило начальство, — произнёс полицейский.
— Тогда я воспользуюсь седьмой поправкой и заявляю о неправомерном аресте со стороны полиции, — сказала Укела, отчего выражения лица у обоих скисли моментально. — Требую вызова отдела внутренних расследований, а также представителей пятого отдела, так как я усмотрела подкуп высокопоставленного лица полиции.
— Твою же мать! — ругнулся полицейский. — То-то никто не захотел браться за это задание. Выкормыши гермиотские.
— Саи, молчи, наговоришь ещё больше. После упоминания седьмой поправки наши записывающие артефакты сразу связываются с отделом внутренних расследований, — сказал полицейский, который на вид старше лет на десять первого.
— Что нам делать? — спросил Саи у второго.
— Просто ждать, — произнёс он. — Мы уже наговорили как минимум на взыскание.
— А мы подождём вместе с вами, — сказала храбрившаяся Укела. Судя по всему, она не верила, что ведёт себя вот так нагло с полицейскими.
Через полчаса в палату прибыли два нитири, одетые в штатское. Показав удостоверения, принялись разбираться в произошедшем. Нас они ни о чём не спрашивали. Они подключились к артефактам полицейских и просматривали записанную там информацию. Потом взяли в руки ордер и провели над ним артефактом. Тот из бледно-розового цвета моментально окрасился в зелёный. Укела, наблюдая за этим, довольно заулыбалась и начала смотреть на полицейских с превосходством. А вот полицейские покрылись испариной, почуяв большое количество проблем.
