Взгляд через плечо - страница 3



И жди разлуки так же, как свиданья,
И пусть в тебе душа уже горит,
Ей не дадут спасенье в осязанье.
Есть дерево в Раю Добра и Зла,
Но яблоки на нем не уродились,
Изнемогает в нас бесполая душа,
Мы от любви с тобой еще не причастились.

Ожог сознанья

Бесстрашен свет, сопровождая нас,
Перетекая, изменяя формы
Вне времени, все отрицая нормы.
Безумный подвиг – огненный экстаз.
Суть пламени наивна и проста —
Горение в системе доказательств,
А в результате пепел обстоятельств
И тяжесть погребального креста.
То лучшее, что есть внутри меня,
Жжет скуки лет замятую бумагу.
И равнодушие, переведя в отвагу,
Жизнь освещает всполохом огня.
Здесь лед событий гасит чувств пожар,
Молчанье порождает пустоту,
Безверия разлившийся угар
Уродством объявляет красоту.
Все завершится, на конце свечи
Трепещет лепесток неверных душ,
Бездействуют другие, ты молчи,
Раз разлита по жилам жизни сушь.
И только ложь похожа на цветы.

Путь к сотворению

Слово зá слово тянется нить разговора,
Обрамляя сюжет чередою событий,
А житийный рисунок наносится скоро
На веселенький глянец наивных открытий.
Мы сквозь мир прорастаем согласно и споро
В поколении каждом своей вертикалью,
Но несем среди всякого хлама и сора
Суть творенья почти идентичной спиралью.
Почему нас лишили желанного смысла,
Лишь в любви оставляя на миг пониманья,
Знать, что сладко, что горько, что больно, что кисло,
Набрести наугад на тебя в этих сумерках знанья.
Только жажда ответов нас гонит к итогу,
Где мы станем однажды песком или глиной,
Когда новый художник, сподобившись Богу,
Слепит тело Адама, занявшись рутиной.

Отрезок

Посреди твоего для меня бесконечного «Я»,
Вопреки неизменной способности —
дней обладанья,
Принесу обновленную тайну живого огня,
Отменившего время в итоге тебя ожиданья.
Среди многих случайностей —
встреч и, конечно, разлук
Бесконечно затянут прыжок в темноту созерцанья.
Кто во мне отражен свежим эхом?
Но тает испуг
Сонной вечности откупа с правом и силой страданья.
Но ударит о камень свиданий событий кремень,
Искру первую жадно на встречах у сердца разбудит.
Первозданный огонь память трогает, словно сирень,
Где безумство пожухнет, а подлинность искренней будет.

Ангел

– Здравствуй, – сказал мне немолодой мужчина, крепко и совсем не по-стариковски прижимая меня к своей груди, – здравствуй. Я так долго ждал, и вот ты наконец-то пришла. – Садись, – предложил он, усаживая меня на жесткое кресло, покрытое ковром, – садись и рассказывай… Что ты хочешь, может быть, вина, фрукты? Нет? А что ты любишь, я принесу тебе покушать.

– Я не голодна, – ответила я, не вполне понимая, да и не особенно стараясь понять то, что происходит.

За окнами шел дождь, я не торопилась.

– Да, конечно, о чем это я, ведь ты Ангел. Ты всегда шла по краю моей жизни, и я чувствовал твое присутствие, хотя и не видел тебя. А теперь ты здесь, – продолжал говорить мой новый знакомый. – Я протянул руку в пустоту, без всякой надежды, а встретил твое нежное пожатие. Я так рад, что ты есть, особенно сейчас.

От его слов мне стало грустно. В этом доме я могла бы оставаться долго, но только не в качестве Ангела. И тут я вспомнила, словно переместилась во времени лет на десять-двенадцать.

– Я узнал тебя, – говорил другой человек. – Ты Ангел, Ангел смерти.

Не зная, как реагировать на такое заявление, я промолчала.

– Я впервые увидел тебя, лежа в послеоперационной палате, перемотанный проводами, и думал, что все бесполезно, – продолжал он. – Ты вошла одетая во что-то белое, и я узнал тебя сразу. Сорвал провода, встал и пошел навстречу, догадавшись, что ты пришла за мной, я же так долго тебя ждал… Медсестры уложили меня обратно в кровать, подсоединили аппаратуру и всё твердили, что мне почудилось, в коридоре никого нет – посленаркотический синдром. Но я же знал, что это не так. Теперь я опять встретил тебя, ты Ангел.