– Будь осторожнее, это не совсем парк, – предупредил айг, – больше не сходи с дорожки и ни в коем случае не заходи вглубь, иначе рискуешь остаться в нём навсегда.
– Я уже понял, – сказал Стив – если раньше он шёл позади, то теперь держался рядом с айгом.
Сначала он хотел выбраться из пугающего мрачного парка как можно скорее, но через час его начало клонить в сон, чувства притупились, и усталость взяла верх.
– Когда же этот бесконечный парк закончится? – спросил он. – Давай устроим привал, я уже ног не чувствую.
– Здесь лучше не останавливаться, – сказал айг и добавил: – мы уже почти пришли.
И действительно, вскоре они вышли на выложенную гранитными плитами дорогу, вдоль которой выстроились можжевеловые кусты. Она упиралась в железную кованную арку, какие обычно ставили при въезде в викторианские имения, но ворот в ней не было, от них остались лишь петли, покрытые зелёной окисью.
Когда они вышли из парка, айг сказал Стиву:
– Сейчас мы могли бы пойти напрямую через равнину, но я хочу показать тебе кое-что очень важное, так что мы сделаем небольшой крюк и пройдём вдоль реки, после чего вернёмся к предгорьям и устроим привал.
– Эммм… – Стив хотел было запротестовать, но решил, что лучше не спорить с айгом.
Парк остался далеко позади, и Стив несколько раз оглядывался, чтобы ещё раз взглянуть на него. Издалека он не казался таким мрачным и зловещим.
Пройдя ещё около мили, они вышли к обрыву, в самом низу которого росли чахлые серые заросли, чуть дальше текла кровавая река, а за ней до самого горизонта тянулись холмы, покрытые травой, и каменистые пустоши.
– Пригнись, – сказал айг, – я не хочу, чтобы они нас увидели.
Стив лёг на траву и осторожно подполз к обрыву. Айг устроился рядом с ним и, нащупав в траве военный бинокль, передал его Стиву.
Зрелище, представшее перед его глазами, повергло Стива в шок. Внизу в кровавой грязи копошились мерзкие существа, похожие на огромных многоножек. Каждый сегмент их тел состоял из сплющенного сверху и снизу туловища ребёнка, с парой маленьких ног. Лысые головы были деформированы, с каждой стороны располагались фасеточные глаза, образованные беспорядочным скоплением обычных человеческих глаз. Широкие хищные рты с костными жвалами открывались и закрывались. Прямо от основания головы росла единственная пара рук, которыми они шарили в грязи. Грудные клетки члеников поочерёдно расширялись и сжимались, прогоняя воздух по длинному телу.
На сухих участках, где растительность вновь принимала свой естественный зелёный цвет, стояли огромные тростниковые шары с отверстиями.
«Неужели хижины?»
Стив слишком изменился в лице, чтобы это было не заметно.
– Это хижины, Стив, – шепнул айг. – Эволюция смерти идёт своих ходом. Кто бы мог подумать. Они уже строят жильё и развили коллективное мышление. Они мертвы, но и смерть хочет жить.
– Лучше уж вообще не жить, чем быть ими, – тихо сказал Стив.
– Кто знает, – ответил айг. – Теперь ты понимаешь, почему мы не пошли вдоль реки? Эти многоножки – особые, они не такие как остальные дети крови, они не боятся боли, а, значит, меня и тебя. Ну, что скажешь?
– Я скажу, что нам лучше убраться отсюда как можно скорее, – медленно проговорил Стив, не отрывая глаз от бинокля, и ему показалось, что айг усмехнулся. Почти как человек.
– Когда люди перестанут умирать, – сказал айг, – реки иссякнут и ваша кровь больше не будет отравлять Нижний Мир. Все эти ужасные существа вымрут, и он снова засияет своим первозданным великолепием.
