– Ты себе противоречишь. Вся наша рабочая гипотеза состоит в том, что именно наука ее сломала.
Тристан поднял руку.
– Давай разбираться вместе. Ты когда-нибудь слышала о многомировой интерпретации квантовой механики?
– Только в разговорах на вечеринках. И от этих разговоров тебе бы поплохело.
– Так вот. Есть эксперименты, результаты которых можно объяснить, только если принять, что система существует более чем в одном состоянии до того момента, когда ученый проведет наблюдение.
– Кот Шредингера? Потому что это все, что я об этом слышала.
– Это классический пример. Кстати, чисто мысленный эксперимент. Никто его на самом деле не проводил.
– Хорошо. Общество защиты животных им бы такого не спустило.
– Ты знаешь, в чем он состоит? – Не дожидаясь моего ответа, Тристан продолжил: – Сажаешь кота в коробку. В коробке есть колбочка с отравляющим веществом, которое, если разбить колбочку, убьет кота. Устройство, разбивающее колбочку, приводится в действие неким генератором случайных событий. Например, это может быть радиоактивное вещество, которое либо распадется, испустив немного радиации, либо не распадется. Закрываешь крышку. Кот, отравляющий газ и радиоактивное вещество становятся замкнутой системой. Ты не можешь предсказать, что произойдет, или узнать, что произошло.
– То есть не знаю, жив ли кот или умер.
– Не просто не знаешь. Не можешь узнать. Буквально никак. Так вот, согласно классическому физическому мышлению, он либо жив, либо мертв. В реальности возможно только одно из двух. Просто ты не знаешь, что именно. Но в квантовом мышлении кот на самом деле и жив, и мертв. Он существует одновременно в двух взаимоисключающих состояниях. До тех пор, пока ты не откроешь крышку и не заглянешь внутрь. Только тогда произойдет коллапс волновой функции.
– Погоди, я все понимала почти до конца! Откуда взялась… как ты ее назвал? Волновая функция? И как происходит ее коллапс?
– Извини. Это просто физический жаргон для того, о чем я говорил. Если ты захочешь описать эксперимент с котом Шредингера математически, ты составишь уравнение, которое называется волновой функцией. Это уравнение – не что-то одно, а суперпозиция нескольких членов.
– Суперпозиция нескольких членов, – слабым голосом повторила я.
– Да. Член – некое математическое выражение. Функция состоит из них, как предложение – из фраз.
– Ты хочешь сказать, что один член – «кот жив», а другой – «кот мертв»?
– Да, о лингвист.
– А их суперпозиция?
– Математически это означает, что они вроде как суммируются и дают общую картину системы.
– Пока не наступает «коллапс» или как ты это назвал.
Тристан кивнул.
– Суперпозиция нескольких членов – это квантовая штука. Суть квантовой механики. Но вот что занятно: такая математика работает, то есть функция точно описывает систему, лишь до тех пор, пока ты не открыла крышку и не заглянула внутрь. В этот момент ты видишь либо живого кота, либо мертвого. Точка. Ты получаешь классическую систему.
– Департамент… обнаружения дохлятины?
Он закатил глаза.
– Так или иначе, это ты называешь коллапсом волновой функции?
– Да. Так физики называют момент, когда все описания разных возможных реальностей превращаются в один классический исход, который наш мозг способен воспринять.
– Наш научный, рациональный мозг, ты хочешь сказать, – поправила я.
Тристан довольно улыбнулся.
– Именно так.
– Но значит, мы возвращаемся к моей теории! – возмутилась я.
