Мы делаем петлю и возвращаемся на дорогу, где находится пекарня. Мужик всё не отстаёт, ведя свои странные проповеди, и я начинаю паниковать, думая, как дойти до своего дома так, чтобы он не узнал, где я живу. Плутать, наматывая круги, пока он не выдохнется и заснёт прямо посреди дороги? Тогда я уже смогу спокойно наконец вернуться домой. Но, скорей всего, вырублюсь раньше я сам, и это я буду валяться посреди дороги. Может, просто послать этого пьяницу? Небезопасно. Как же от него отделаться?..
– Ты, малой, помни: если чего-то хочешь, то стремись к этому, даже если остальные говорят, что ты не должен так поступать. Откуда этим остальным знать, что тебе делать, а?
Мужик копошится в карманах и достаёт оттуда пачку бумажек. Половина их летит на дорогу, и ветер, обрадовавшись новым игрушкам, сразу подхватывает их и раскидывает ещё больше. Мужчина протягивает одну мне, а остальные небрежно, скомканно засовывает обратно в карман. Бумажка вся помятая, что меня нисколько не удивляет, а на потёртой поверхности чёрной ручкой написан номер телефона.
– Ты, малой, хороший, мне нравишься. Бери мой номер, слышишь? И звони. Всегда, когда захочешь что-то сделать. Ты не стесняйся. Понимаю, знакомы мы плохо, но, поверь, я мужик что надо. Ты звони, когда приспичит, не стесняйся, слышишь?
Мне хочется тут же выкинуть этот мусор, но собеседник не отводит глаз, на удивление долго сосредоточив взгляд на мне. Я содрогаюсь и засовываю бумажку в передний карман джинсов.
– А потом всю жизнь проводить в бегах или за решёткой?
Я вскидываю скептический взгляд на собеседника. Сколько раз его уже ловили правоохранители? Или он такой ловкий, что его ни разу не находили?
– Не, ну ты, малой, не загибай. Не пойман – не вор, ну и всё такое. Я ж не говорю тебе, что надо через закон переступать. Я говорю: «Не сдавайся!»
Я снова усмехаюсь.
– Да нет, похоже именно на то, что говорите. Вы сами только что закон нарушили, «стремясь к желаемому». Вы уж определитесь.
Мужик шмыгает носом, чихает и трёт глаза.
– Да ты не сравнивай, у меня ж выбора нет – мне приходится. Да и я аккуратный. А ты аккуратный? Да не, неважно, ты меня не слушай… Не слушай дурака. На нары не надо. Этого и я не хочу. Но у меня выбора нет, понимаешь? Вот говорят, что выбор есть всегда. У меня нет! Нет его у меня! Мне приходится!
Он срывается на крик и орёт так, словно оправдывается, будто я обвинил его в чём-то неприличном. Незлобно кричит, но горячо, ярко. Руками трясёт. Мне это начинает казаться комичным.
Я сворачиваю направо, не доходя до пекарни. О том, что я здесь работаю, ему тоже не стоит знать, а то заявится ещё как-нибудь, потребует еды или, что хуже, опять начнёт разговор.
Я уже не чувствую ног, вместо них – бездонная дыра боли. Переставляю я их чисто механически, и поэтому каждую секунду мне кажется, что я сейчас упаду. Незнакомец тоже еле держится на ходу, весь шатается и дёргается. Клетки моего мозга уже делают ставки, решая, кто из нас двоих упадёт раньше. Рана на животе начинает болеть сильней, явно не улучшая ситуацию. Надеюсь, она хотя бы не будет кровоточить. Конечно, порез несильный, но и я в медицине не разбираюсь. Синяк на правой руке тоже ноет. Боже!..
– Да это неважно. Эх, сейчас бы бутылочку… Ты что любишь? Водку? Настойку? Или ты богатый и любишь коньяк? Ох, как давно я не пил коньяк! Всё бы отдал… Слушай, малой, а у тебя его нет, а? Поделился бы. Жадничаешь? Тогда я куплю! Хочешь, весь телефон отдам? Он, конечно, намного дороже стоит, но раз такое дело… Всё равно он легко мне достался. А? Хочешь? Ты можешь его вернуть, или что ты там хотел с ним сделать?.. Все в выигрыше! Ну чё, по рукам? А? Ты что, молчишь, что ли? Соглашайся, малой! Соглашайся!
