– Ты сиди, дед Тимофей! Я сам на стол накрою.
Максим начал доставать из пакетов продукты и складывать в холодильник, спрашивая при этом, кто что будет и что оставлять, а что убирать.
Катя сидела и смотрела на всё происходящее с невозмутимым видом, стряхивая пепел с сигаретки.
– А тёте Шуре привезли, что она просила?
– Конечно, привезли, завтра отнесём, правда, дед?
Максим нарезал ветчины, хлеба, по-быстрому пожарил яичницу, открыл банку шпрот и, приглашая деда за стол, сам сел на табуретку.
– А что в том пакете? – показывая пальцем на чёрный полиэтилен, спросила Катя.
– Лекарства. Тебе, кстати, надо перевязку сделать. Как нога-то? – Максим, прожёвывая кусок хлеба, пытался поддерживать разговор.
– Нормально, только чешется, зараза! И нитками когда зацепляюсь за покрывало, больно очень.
– Ну, ничего, через дня три по одному начну снимать.
– Я смотрю, ты тут адаптировался совсем: то важный такой, как павлин, был, а сейчас уже по-человечески общаешься.
– У меня работа такая, с многими людьми приходится общаться, они – пациенты, я – врач. Я – вылечил, они – ушли. Это нам ещё в академии объяснили, что доктор должен быть хладнокровным и объективным, быть культурным в общении и внимательным к больным, не взирая на статус и положение в обществе.
– Ну мы же здесь не твои пациенты. Вернее, не все.
– Просто привык к субординации.
– Тогда всё логично, извини, что хамила. Я с врачами раньше в таких ситуациях не общалась.
– Я тоже раньше в таких ситуациях женщин не зашивал.
И тут они вспомнили, как Катя их фашистами называла и как орала благим матом, вспоминали и смеялись.
– Да, вот она жизнь какая, никогда не знаешь, каким боком к тебе повернётся и кого пришлёт в твой мир, – философски заметил задумавшийся дед.
– Как бы там ни было, а всё же хорошо, что я тебя выловила, иначе кто бы мне так профессионально швы наложил.
– Я в принципе тоже немного рад, что сюда к вам попал, я здесь себя как-то по-другому чувствую, как-то спокойней что ли?
– А зачем ты в город мотался?
– Хотел другу позвонить, сказать, чтоб машину мою перегнал сюда.
– И всё? А жена, дети?
– Ну что ты к нему прицепилась? – не выдержал дед. Глаза его расширились, чуть ли не криком начал кричать: – Нету у него жены! И детей нету! Ушла она, к другому ушла, и убийцу наняла, чтоб от Максима избавиться, и денежки с квартиркой его себе присвоить.
Максим сидел тихо, как мышь, не проронив ни слова.
Катерина молча закурила сигарету. Выдохнув табачный дым, тихо произнесла вслух:
– Да… Весёлая у нас компания, ничего не скажешь. В принципе, я чего-то такого ожидала, конечно, потому что басня про драку и удар по башке, извините, не складывалась. Я хоть и не врач, но не глупая.
– И что ты теперь делать надумал? – Катерина, прищурившись, посмотрела на Максима.
– Не знаю. Во всяком случае, на данный момент пусть она думает, что я умер. Всё равно только через полгода можно вступить в права наследника. А за полгода что-нибудь придумаю.
– А что думать? У тебя есть доказательства, что на твою жизнь покушались? Есть. Иди в прокуратуру, пиши заявление, пусть они твою алчную жёнушку потрепят. Перья ей, так сказать, пощиплют! – дед вставил в разговор своё мнение.
– То-то и оно, что нет у меня доказательств. Уплыли они вместе с телефоном.
– В таком случае ты должен нам, как на духу, всё рассказать, иными словами, довериться, тогда, возможно, мы сможем тебе помочь. Меня и деда никто в твоём окружении не знает, и это очень большой плюс. Если ты, конечно, сам пожелаешь.
