А с пакетом я, конечно, дал маху. «Самый большой» пакет (я бы даже назвал его мешком) оказался таким большим, что весил, наверное, немногим меньше, чем я. Впрочем, сколько я там вешу? Ну, может, килограммов пятьдесят. Нет, пакет, пожалуй, все-таки был полегче, это, скорее, я разленился и отвык от тяжелой физической работы. Вместе с пакетом я купил и миску, конечно, самую большую, красивую и дорогую. Честное слово, я и сам бы из такой ел. А та старая глиняная посудина, из которой ел мой дорогой учитель Ван, вообще ни в какое сравнение не шла с этой роскошью.
И тут на меня напал дикий, как врач, я бы даже сказал, истерический, хохот (дело в том, что с некоторых пор посмеяться я люблю чуть ли не так же, как и поесть). Сам почтенный учитель Ван ел из какой-то старой плошки (он говорил, что он настолько уважаемый человек, что может позволить себе носить что угодно и есть из чего угодно), мне же он выдал из своих бездонных сундуков весьма изысканный «посудный комплект». И только теперь до меня дошло. Он тогда относился ко мне так же, как я сейчас отношусь к этому коту. По принципу: «Мой кот (или мой ученик) должен есть из самой красивой миски». В общем, когда я смог прекратить хохотать, я извинился перед продавщицей, объяснил, что я не сумасшедший, расплатился, забрал мешок с кормом, миску и вышел на улицу. Кот был на месте. Я вспорол мешок (уже много лет я не выходил из дому без ножа), насыпал немного корма в ладонь, попробовал сам (должен же я знать, чем кормлю зверюгу) и протянул остаток коту. Тот очень аккуратно взял корм с ладони и принялся есть. Когда он доел, я положил пакет на плечо и мы отправились домой. Было похоже, что у меня появился кот. Как я буду его звать я пока не знал. Ну, не Мишей же. Хотя, почему нет, я ведь тоже немного Миша.
Кот оказался «волшебным», я бы даже сказал «учительским»: он дал мне урок Гун-Фу. Когда он в очередной раз «завис» в прыжке, пытаясь сбить передней лапой муху в полете, я вдруг вспомнил вопрос, который в раннем детстве задал мне дед: «Чем бьет тигр, когда бьет лапой?» Он не ожидал, что я отвечу на этот вопрос, он просто велел мне думать. Мне думать над таким мелочами было некогда, мне хотелось бегать и прыгать вместе с соседскими мальчишками (что у меня плохо получалось, потому что меня все время заставляли тренироваться), а не думать про всякую чепуху.
Поэтому про дедов вопрос я сразу забыл. Дед же больше не спрашивал. То ли тоже забыл (в чем теперь я сильно сомневаюсь, ибо на память он не жаловался и ничего из того, что считал важным никогда не забывал), то ли ждал, пока я сам пойму. Ну вот, не прошло и тридцати лет… Или все-таки уже прошло?
Теперь глядя на кота (который, исключая, разумеется, раскраску, есть несомненно точная «модель» тигра в масштабе примерно 1:10), я понял, что имел в виду дед и мог ответить на его вопрос.
Все было просто: тигр бьет тигром. Я смотрел на кота Мишу и точно видел, что он бьет не одной лапой, а всем котом, вплоть до роскошных усов. Получается это у него за счет исключительной мягкости. Обычный человек так не может, потому что у него тело жесткое и оно не пропускает через себя силу и энергию. Поэтому для человека удар рукой означает именно удар рукой. У кота же как бы вовсе нет лапы, он не обращает на нее внимания потому что бьет не ею, а всем телом, всем своим естеством, бьем всем котом. А лапа всего лишь выводит наружу всю эту целостную силу. И чем меньше лапа будет в этом участвовать, чем меньше ее будет, тем меньше она будет тормозить удар и тем сильнее он получится.
