— А ну отставить! — прогорланила Соня, и как хлопнула кулаком по столу, да так что аж чашки подпрыгнули. И откуда у этого падшего ангелочка столько силы, спрашивается?! — Все, ты можешь! Никакие облезлые Германы нам не помеха!
Вот, за что я люблю Сонечку, так это за ее поддержку. Серьезно, эта девушка пусть и сама порой плошала, но другим не давала. Она бы с легкостью могла своим запалом разжечь войну. Правда, вот зная Соньку, эта война была бы против мужчин, которые почему-то настойчиво в последнее время лезли в моду! А это женское дело! Негоже мужикам тряпки шить! Вот, так полагала наша София Прекрасная.
— И ничего он не облезлый, — обиженно буркнула и показала язык. — Ох, боже! — вспыхнула она, смотря куда-то в сторону входа.
Повернувшись, я заметила предмет обсуждения, собственной персоны.
— Легок на помине, — пробормотала, наблюдая за тем, как Герман заходит, а вместе с ним и остальные «Волки».
Вы не знаете, кто такие «Волки?». Ох, счастливые люди, сейчас я вам поведаю…
«Волки» — это кучка смазливых недоумков, которые ходят по сердцем несчастных влюбленных в них девиц. Однако, за исключением этого, парни также хоккеисты. Чтоб их… Крупные, рельефные, с точеными чертами лица.
Вот они, наши добрые молодцы,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
И девичьи сердца им не по чем!
Гады, одним словом.
Фыркнув, я передернула плечами, будто сбрасывая с себя внезапное наваждение. Нечего на этих петухов пялиться, чай, не красавцы! Да таких смазливых пол универа… Наверное…
— О, и Синица здесь, — тотчас же всполошилась Улька, и принялась поправлять превосходные, но вместе с тем, небрежные кудри, не забыв невзначай поправить декольте.
— Кстати, о нем, — игриво поиграла бровями Соня, а в глазах горел хищный огонек.
Ой, чую сейчас отомстит! Как пить дать, отомстит! Оторвется на Ульке, за мое задание!
— Две недели не можешь его уложить, говоришь… — нарочно задумчиво пробормотала, поигрывая часиками на запястье. — Месяц! Месяц, уложить его на лопатки! Но, — приподняла палец вверх, а мне между тем от этого «но», стало не по себе, — ты не должна его провоцировать. Он должен сам тебя захотеть. Без твоих этих флюидов, которыми от тебя разит за километр.
Кажется, Фролова громко сопела, а еще издавала подозрительные рычащие звуки. Ох, как она не любила себя сдерживать в плане физиологии. Полагаю, ближайший месяц нам придется ее терпеть. Почему терпеть?! Потому что неудовлетворенную Ульку можно только и терпеть. Все ее, видели ли, бесит, раздражает!
Каждый уже смирился со своей участью. За исключением, меня. Я свое задание не получила. И, полагаю, время брать ноги в руки и отчаливать. Глаза у девочек были бешеные, ведь это я заварила эту кашу.
— Что ж тебе загадать? — постукивая пальцем по подбородку, интригующе произнесла Дуня. В этот момент никто бы не признал застенчивую Аиду в этой азартной львице, но когда речь заходила о игре, все мы становились другими. — Ты такая холодная с парнями, невозмутимая. Любишь чтобы тебя добивались, а когда в очередной раз рыбка соскакивает с крючка, то впадаешь в депрессию.
Бобрич говорила по существу. Это все было в моем стиле. Ну, вот не могу я по-другому! Ей богу, не могу и не умею! Не буду писать первой! Не буду звать гулять! И целовать первая тоже не бу-ду! Однако, пожалуй, есть разница между тем, чтобы быть недоступной и холодной, и черствой безэмоциональной скукой, как я. По крайне мере, мой единственный полноценный парень именно эти умозаключения выплюнул мне прямо в лицо. Да-да, очень по-мужски!
