– Если все, что ты рассказываешь, правда… – начал Турецкий.
– Ты мне не веришь?! – вспыхнула Ирина.
– Подожди. Не перебивай, дай мне закончить. – Турецкий поморщился. – Я ни в чем не сомневаюсь, даже в том, что только ненормальный станет кататься по тротуару перед «Гута-банком». Помнишь, Славка, мы уже однажды брали за жопу тех деятелей? В девяностом, если не ошибаюсь…
– В девяносто восьмом. Перед дефолтом.
– Вот-вот. А если в том «мерине» был кто-то из них, то права, выданные мадам по фамилии Турецкая, – это просто подарок. Ты хоть номер-то запомнила?
– А то!
Ирина уже стала что-то понимать, хотя у нее в голове никак не укладывалась версия, будто ее нарушением воспользовались специально. Случайность? Но кому это в принципе нужно? И когда был тот дефолт? Что же касается номерного знака, то она, видимо, машинально запомнила его после удара.
– Там была буква «а» и цифры – ноль восемьдесят два. А потом снова «а» и еще какая-то – «б», «в»… не помню.
Турецкий с Грязновым быстро переглянулись и дружно усмехнулись. Они сразу поняли, что номерочек-то, получается, из правительственной «конюшни».
– Вы чего? – насторожилась Ирина.
– Не обращай внимания, дальше давай. А у джипа какой?
– А вот у него я почему-то не запомнила. Хотя он остановился практически рядом… Что-то с «очком» связано… А, нет, это в сумме сложилось двадцать один. Помнишь, мы все играли одно время? Считали цифры на автомобильных номерах, чтоб в сумме «очко» выходило? Ну вроде везения на дороге… Ой, дай я сейчас вспомню! Точно, было «очко». Потому что две последние цифры – семь и восемь. Значит, две первые должны дать в сумме шесть. Точно – четыре и два! И сам номер синего цвета. Вспомнила-таки! Наверное, где-то там, в подсознании, само отложилось.
– Марка джипа? – спросил Грязнов.
– Ну здоровый! Тоже мерседесовский. Как вагон. Черный, квадратный.
– Уже легче. Время происшествия?
– Да вот же! Около половины девятого.
– Звание регулировщика? Его фамилия?
– Не знаю. Светловолосый. Лет примерно двадцать девять – тридцать. Молодой еще. Подтянутый такой. Рост около ста восьмидесяти. Чуть пониже тебя, Шурик.
– Да уж, – вздохнул Грязнов и махнул рукой. – Вот ведь женщины, Саня! Ну что с них взять? Их незаконным образом лишают водительских прав, оскорбляют, угрожают. А они, вместо того чтобы выяснить фамилию и звание представителя дорожно-патрульной службы, который был обязан составить протокол, запоминают лишь его приблизительный рост да цвет волос. Что скажешь?
– Для составления субъективного портрета, как говорит наш Иосиф Ильич, – Турецкий имел в виду эксперта-криминалиста Разумовского, – эти доминирующие признаки помогут, хотя бы отдаленно, установить типажное сходство… – Турецкий рассмеялся, пытаясь скопировать речь эксперта, с которым в недавние времена ему приходилось частенько работать в одной бригаде. – Что я скажу? Могу повторить уже сказанное тобой. Но номера пробить мы все же сумеем, да? И поглядим тогда, что это за перцы такие.
– Это – непременно! Но, я думаю, до завтра не горит? Поздновато службы-то поднимать? Хотя, если хотите?.. А чего они у тебя забрали-то? – спросил у Ирины Вячеслав.
– Права и свидетельство о регистрации. – Ирина открыла сумочку и вытащила на стол все свои документы. – Талон ТО здесь. Медицинская справка – тоже.
– Временное водительское удостоверение осталось? Вот и хорошо, денек-другой покатаешься с ним. Потом вернем тебе права. А вот насчет мента твоего, Ирочка, это мы прямо сейчас распорядимся. Я пойду туда позвоню. А вы тут пока хоть омлет какой изобразите, а то курсак совсем пустой, однако! – Грязнов поднялся, гулко похлопал себя по животу и вышел из кухни.
