– Если бы он не процветал, у меня бы не было работы.
– Ну, тогда бы ты писала о моде, кино, театре, о каких-нибудь более женских штучках, чем эта твоя расчлененка.
Соня задумчиво посмотрела на проходившую мимо молодую семью. Маленькая девочка с косичками сидела на папиных плечах, весело болтая ногами.
– Паш, ты никогда не хотел найти своих родителей?
– Приехали. Милая моя, если б я знал, что тебя занесет в лирическо-сопливые дебри, я бы заказал чего покрепче. – Павлик проследил за взглядом Сони и вдруг стал серьезным. – Хотел, хотел, потом еще раз хотел. Но каждый раз, когда я представляю встречу с мамашей-алкоголичкой без зубов и с красной харей, я почему-то резко перехачиваю.
– Такого слова нет.
– Слова «харя»?
– Слова «перехачиваю».
– Ну, OK. Теряю всякое желание. Я за километр обхожу всех бомжей. Я стараюсь не смотреть в их лица, шарахаюсь от них, как черт от ладана. Боюсь, вдруг узнаю в одном из них свою мать.
– А отца?
– Та же самая грусть. Если его посадили на двадцать лет, когда мне было три года… Блин, я даже боюсь считать… То его должны выпустить…
– То его выпустили семь лет назад.
– Спасибо, дорогая. – Павлик опять откинулся на спинку стула. Он явно не хотел ни говорить, ни думать о своем «веселом» детстве. – Ну и зачем нам в этот прекрасный, не по-осеннему теплый день, эта тема?
– Я начала искать отца.
Павлик нахмурил брови и внимательно посмотрел на Соню:
– Дорогая, тебе нужен мужик. У тебя вроде все есть, и работа любимая, и друг зашибенческий, и деньги какие-никакие… А вот мужика постоянного нет! Это надо исправить.
Павлик стал оборачиваться, разглядывая мужчин, сидящих за столиками в кафе. Но теперь он это делал смелее, ведь не для себя – для подруги.
– Вон, смотри, какой жеребец! На столике ключи от «Мерседеса». Пойдет?
Соня пожала плечами и опустила глаза.
– У меня есть ощущение, что с ним что-то случилось.
– С кем? С «Мерседесом»?
– С отцом. Не мог же он сквозь землю провалиться. И диссертацию свою бросить он не мог.
– Откуда ты знаешь, что не мог?
– От верблюда.
– А, ну да. Я забыл, что у тебя целый зоопарк прикормленных, дрессированных верблюдов. – Павлик опять стал вальяжно раскачиваться на задних ножках стула. – Чем все закончилось с Брызоевым?
– С Русланом?
– Ой, простите, с Русланом! – Павлик манерно приложил ладонь к своей груди, оттопырив вверх пальцы.
Соня захихикала.
– У меня с ним ужин в пятницу.
– Соня, осторожно, – Павлик понизил голос. – Я тебе говорил, что его заказали?
– Да, говорил. Из-за этого я и иду. Хочу побывать в эпицентре событий.
– Малыш, ты со своей погоней за свежими новостями окончательно сдурела!
Соня приняла невинный вид и захлопала ресницами. Но доиграть свой спектакль она не успела, к столику подошел парень в оранжевой униформе известной сети цветочных магазинов и поставил на пол перед Соней огромную корзину цветов.
– Извините, вы София? – парень протянул ей квитанцию и ручку, – распишитесь, пожалуйста.
Соня и Павлик посмотрели друг на друга с недоумением. Соня автоматически подписала листок. Разносчик цветов радостно ушел. Соня устремила полный подозрения взгляд на Павлика.
– Ой, ну не смотри на меня так. Не я это, не я! Я тебя, конечно, люблю, но не настолько. Не веришь? Спроси у любого. Эй, мужчина! Может, это твой Брызоев?
Соня заметила карточку, прикрепленную к букету. Она быстро ее развернула и через пару секунд подняла ошалевшие глаза на Павлика.
