Сразу после стыковки в одном из доков Адамантиевого сердца, я практически бегом миновал все коридоры форта, которые отделяли меня от места собрания. Прямо перед дверями я замедлил шаг и гордо прошествовал к способному вращаться вокруг своей оси командному трону, возвышающемуся над круглым залом. Заняв свое место, я оглядел собравшихся.
Даро Хак как и всегда занимал место командующего гвардией дома. За прошедшие десятилетия ветеран, имеющий полный доступ к лучшим омолаживающим процедурам едва заметно постарел, но зато обзавелся комплектом легкой силовой брони и рядом мозговых имплантатов, повышающих его ценность и эффективность. Жаль лишь что в политике он по-прежнему всецело полагался на Соломона и был совершенно несамостоятелен.
Сам Соломон занял соседнее место в качестве главного казначея и должен был в меру сил обеспечивать нас информацией о том, как решения штаба повлияют на экономику и логистику владения. Старик был умен, но с каждым годом слабел, и я ничего не мог с этим сделать. Когда мы познакомились он был в разы старше меня и любые процедуры лишь отсрочивали неизбежное. Кроме того, он никогда не желал всецело погружаться в дела культа и устанавливал лишь необходимую аугментику, что еще больше приближало день, когда его душа покинет бренное тело.
Следующим был Максим Лир, мой верный друг и глава агентуры. За последние годы на него навалилось столько работы, что пришлось создать сразу две параллельные структуры, которые сняли часть нагрузки с моего неунывающего товарища. Правда он предпочитал не благодарить меня за это, а заваливать ироничными замечаниями касательно новых коллег. В общем если кто и не менялся, то это он. Впрочем, последнее звучало глупо если учесть все происходящее в его жизни за пределами работы.
Повернувшись к месту представителя рукоположенных собратьев, я тяжко вздохнул. Вместо пропавшего с экспедицией два года назад архимагоса Секста там размеренно выполнял свои обязанности магос-доминус Неовар. Того самого кто в наших рядах первым осознал свое предназначение как военачальника Деус Механикус. Каждый раз бросая взгляд в этом направлении я не сомневался в том, что работа выполнена на высоком уровне, но молился за жизнь без вести пропавшего друга и учителя. Кроме того, в свите представителя культа я с гордостью приветствовал магоса Региса Калледона.
Наконец последними, не разделяя свои команды передо мной предстали жена и наследник. Ксантия отвечала за торговый флот дома, ибо с годами устала от войны и все больше внимания стала уделять семье и нуждам людей, вверивших свои жизни мне. Энергичность она не растеряла, но поражала меня растущей мудростью и добротой. Наверное, в этом не было ничего удивительного ведь еще в первые годы на Византии она занималась делами поместья и проблемами людей. Видя в ней хозяйку очага, я еще больше любил её!
Константин в свою очередь был весь на нервах. Мой наследник, около восьмидесяти процентов от всего времени, прошедшего с разгрома Хеттийских кланов, возглавлял Священную цепь. Ему приходилось одновременно пытаться замещать меня и конкурировать с рукоположенным младшим братом за влияние в культе, с которым ему неизбежно приходилось сближаться. Вдобавок именно ему на месте приходилось противостоять попыткам чужаков расширить свое влияние в регионе. У меня было много причин им гордиться, но я все больше склонялся к тому что его нервозность вызвана не только тем фактом что ассоциирующийся с ним мир был атакован. Возможно он чувствовал, что забросил этот удаленный мир и прямо сейчас тот горит в огне по его вине.
