Временами Лео спотыкался, и я подхватывал его, натягивая шапку на голову, а он улыбался так лучезарно и искренне, словно в самом деле нашел друга в моем лице, которого очень давно не видел.
Гарольд, ты вообще знаешь о том, что сейчас происходит?
Шон и Рич казались выдумкой. Я повторял себе это из раза в раз, потому что не ощущал их присутствия, не слышал насмешливого смеха или низкого голоса Шона, молящего о помощи. Все это вымысел, как и то, что происходило сейчас. Мне просто нужно дождаться того момента, когда Гарольд вытащит меня отсюда. Может, он ждал того же, чего и в прошлый раз? Какого-то всплеска эмоций? Состояния, где я впаду в полное оцепенение?
– …-му не хочу закрывать глаза ночью! – воскликнул Лео. Я удивленно моргнул, возвращая внимание к нему.
– Что?
Он посмотрел на меня, встав в пол-оборота. Да-да, я несносный глухой дядька, который свалился на тебя, как чертов снег на голову. Луис вздохнул так, словно до этого перетащил десять мешков картошки.
– Ну, ночью же тоже что-то происходит. Это тоже жизнь. А мы спим, – он завел разговор об очередной своей чудаковатой теории, – Что, если мы что-то упускаем, как только засыпаем или просто закрываем глаза на секунду?
Я отмахнулся, поражаясь тому, что всерьез начинаю с ним спорить:
– Глупости, когда ты спишь, вокруг ровным счетом ничего не меняется.
– Какой аргументный аргумент, – саркастически заметил он, продолжив идти, – Артур тоже так сказал, но я не верю. Должно же быть что-то.
– Нет, – возразил я. – Вообще. Идет время, но не более. Может, от силы дождь пойдет или снег.
– А что, если этот снег будет летом? – не унимался ребенок.
– Исключено.
– Вы не можете этого знать наверняка, – чуть громче сказал он.
– Могу, – еле слышно ответил я и сам себе не верил.
За всей этой нелепой беседой, которая началась так же скоро, как и закончилась, я упустил из виду то, что мы уже не мелькали среди сугробов, стараясь не навернуться на ровном месте, а вышли на какую-то вытоптанную тропу. Если я скажу, что внутри меня ничего не перевернулось, – совру. Одному только Богу известно, как мы не заплутали. Вокруг все казалось идентичным, словно единственными действиями было "копировать" и "вставить".
– Сколько еще идти? – мои руки вот-вот готовы были отвалиться, и в сознании мелькнула картинка камина и кучек книг вокруг облезлого дивана. Ох, только не думай, что скучаешь по тому жалкому подобию дома, Луис.
– Совсем чуть-чуть.
– Лео?
– А?
– Спасибо.
– Да ладно Вам, – смутился мальчуган. Я шел с ним плечом к плечу и мог ясно видеть, как заблестели его маленькие глазенки, точно огоньки, тонущие в бездне вселенной. Я подавился собственным смехом. Что за глупое сравнение? Лео кратко взглянул на меня, нашептывая себе что-то под нос, чего я не мог расслышать.
– Я тут подумал, – как бы невзначай начал я. – Если город так ску-… Беден, то почему же ваши люди его не оставили?
– Здесь есть шахты. Почти все взрослые – шахтеры. Папа тоже раньше работал с ними, но потом его перевели. Хотя мама говорит, что он поссорился с их главарем.
– Начальником? – уточнил я. Мальчуган кивнул. – По поводу?
– Заступился за нашего дядю Питера, которого привел с собой. Тот дядька сказал, что дядя Питер ворует у бригады.
– А это было так?
– Нет. Это делал друг того дядьки, а он его прикрывал, но папа подловил их. Тогда папу и перевели, а дядя Питер ушел к дяде Эндрю работать в мотеле.
