– А что до тебя, ящерица…
Прохромав к королеве драконов, Некрос осмелился остановиться в какой-то паре ярдов от ее головы. Он знал: благодаря зачарованным узам, она не сумеет ни сжечь его, ни сожрать. Знал… но вдруг, к немалому его смятению, голова Алекстразы вместе с оковами придвинулась вплотную, заслонила собой все вокруг. Драконья пасть распахнулась во всю ширь, и орку пришлось без всякого удовольствия взглянуть в самую глубину брюха твари, которой он вот-вот достанется на закуску.
Вернее, достался бы на закуску, если бы не исключительное проворство. Вцепившись в кошель с Душой Демона, чернокнижник пробормотал одно-единственное слово, отдал один-единственный мысленный приказ.
Пещера содрогнулась от страдальческого рева, да так, что с потолка посыпались осколки камня. Алое чудище поспешило отдернуть башку. Ошейник поперек драконьего горла засиял с такой силой, что орку пришлось прикрыть ладонью глаза.
В мгновение ока возникший рядом огненный слуга диска устремил на Некроса темные ямы глазниц, ожидая распоряжений. Но чернокнижник в этом создании не нуждался: из положения, едва не закончившегося бедой, его выручил сам талисман.
– Ступай, – велел Некрос огненному голему.
Едва голем убрался прочь, рассыпавшись фейерверком искр, увечный орк снова осмелился подойти к королеве драконов. Уродливое лицо его исказила гримаса злобы. Некрос понимал, что дело, которому он служит, безнадежно, и оттого покушение исполинского зверя на его жизнь распалило в нем небывалый гнев.
– Все хитришь, значит, ящерица? – прорычал он, окинув взглядом скобу, над коей Алекстраза явно долго трудилась, высвобождая ее из камня. Только тут Некрос и сообразил, что чары, придающие прочность ее оковам, не распространяются на стены, в которых эти оковы закреплены… и эта ошибка едва не стоила ему жизни.
Ну, ничего. Не сумев погубить его, ящерица дорого заплатит за эту попытку.
Подняв голову, Некрос уставился из-под тяжелых бровей на драконицу. Да, теперь уж та и вправду изрядно пострадала…
– Смелая выходка, смелая, – прорычал он, поднося золотой диск к расширившимся от страха глазам Алекстразы. – Смелая, однако глупая. Зулухед велел по возможности содержать тебя в добром здравии, но в то же время мой вождь распорядился примерно наказывать тебя, когда я сочту это необходимым. И вот сейчас…
С этими словами Некрос еще сильней стиснул в пальцах ярко сияющий золотой диск.
– Прости ничтожному сие вторжение, о добрый мой господин, – раздался за спиной писклявый, режущий ухо голос, – но я пришел с вестью, которую ты непременно, о, непременно должен услышать!
От неожиданности Некрос едва не выронил талисман. Со всем доступным одноногому проворством развернувшись, огромный орк устремил взгляд вниз, на жалкое крохотное создание с ушами летучей мыши и полной пастью острых зубов, обнаженных в бесшабашной улыбке. Глядя на него, Некрос сам не понимал, что раздражает сильнее – само это создание, или же тот факт, что гоблин каким-то манером ухитрился проникнуть в пещеру к драконице, а голем его не остановил.
– Ты?! Как ты сюда пробрался?
Разом забыв о наказании драконихи, орк склонился, ухватил коротышку за глотку и поднял в воздух.
– Как?!
Улыбки с физиономии мелкого мерзавца не стерла даже крепко стиснувшая горло рука.
– П-просто взял д-да вошел, о д-добрый мой господин! Просто в-взял да вошел!
Некрос задумался. Должно быть, гоблин проскользнул внутрь как раз в тот миг, когда огненный голем пришел на подмогу хозяину. Да, гоблины – народец ушлый, нередко проникают туда, куда вроде бы ни за что не пробраться, однако даже этот хитрец и жулик не смог бы войти сюда, в эту пещеру, иначе.
