– Я, когда увидел вас в своей усадьбе, так обрадовался...
Левданский продолжал. Душевно, с улыбкой. Будто мы не в больнице, а в ЗАГСе, и дальше начнется про «лодку любви» и «невидимую нить».
Чувствовалось, что он готовился, ждал. Не спрашивая, почему до сих пор не женаты, пел дифирамбы усадьбе и нам. А я ощущала, как все мои обиды, страхи лопаются мыльными пузырями, оставляя лишь одно желание. Дурацкое! Женское! Необъяснимое! Уложить его сиятельство спать, отключив все телефоны и послав к чертям всех помощников.
Что там было про дурную голову беременных? Все правда!
***
К концу рассказа Левданского умнее моя голова не стала, но вот потяжелела основательно. Понять, для чего старик созвал нас с Дамиром у себя в палате, так и не удалось.
Среди комплиментов и рассказов об усадьбе не прозвучало ни одного вопроса или просьбы. Антон Павлович к нам даже не обращался! Только говорил, жадно пил воду и снова говорил.
Если бы не четкая речь, я решила бы, что он не в себе. Учитывая состояние здоровья, это было простительно и понятно. Но долгий получасовой монолог лишь подтверждал вменяемость – сумасшедший не мог так четко оперировать цифрами, датами и именами.
Не знаю, где бы я взяла смелость, чтобы уточнить, зачем мы здесь. Вопрос так и висел в воздухе. Но, на моё счастье, у князя этой самой смелости оказался вагон и маленькая тележка.
– Мы с Дарьей Юрьевной очень переживаем за вас и сожалеем, что ничем не можем помочь, – начал этот дипломат. – Если у вас есть какие-нибудь желания, мы обязательно постараемся их выполнить.
Произнесено это было с таким нажимом и уверенностью, будто Абашев уже встречался со стариком и что-то знал.
В ответ Антон Павлович просто обязан был сказать, что такого мы должны выполнить. Но вместо этого Левданский рассыпался новой порцией хвалебных речей. Припомнил своего героического дядьку, который «был очень похож на Дамира». Его молодую беременную жену с длинной косой. Но снова не выдал и грамма правды о своей задумке.
– Дорогой друг, мы провели в вашей усадьбе прекрасную неделю и готовы отблагодарить за гостеприимство. Скажите только как! – Дамир не сдавался.
Со стороны разговор двух мужчин казался соревнованием в словесности. Оба плели кружева из слов. Оба заставляли меня силой мысли глушить желание зевнуть.
К сожалению, Левданский оказался крепким орешком. Третий акт похвалы превзошел первые два. И уже скоро из режима «дипломат» князь переключился в «бульдозер».
Протянув старику стакан с водой, он прямо спросил, что тот ждет от нас. Но вновь получил фонтан радушия и восторгов.
Дворянско-партизанское прошлое невозможно было пробить ничем. Антон Павлович точно зачем-то нас звал. Он ясно осознавал это. И молчал!
Ума не приложу, как бы мы выпутывались, но спасла всех медсестра. Заглянув в палату, она возмущенно начала причитать о покое пациента и окончании времени для посещений.
После ее пламенной речи, простившись со стариком, Дамир буквально вынес меня из палаты. Произошло это настолько быстро, что мой расслабленный за долгую беседу мозг заскрипел шестеренками. Секунду назад я сидела на тумбочке и с трудом сдерживала слезы. А теперь не знала, как вдохнуть, как выдохнуть и вообще – как поднять взгляд.
Шок, который за время встречи немного прошёл, набросился с новой силой. И от вида нависшей надо мной двухметровой широкоплечей фигуры папочки-князя по спине прокатилась холодная волна.
