И растворились в мгле ночной
Отец и мать в свой час печальный.
Март 2017г
НАСЛЕДСТВО
Я в зеркало глянул. Не видя себя, испугался.
Меня в нем там не было, не было и силуэта.
Был только мой крик, но и он по пути растворялся
Чуть видным дыханьем в пространстве из тени и света.
Пространство , что четким вдруг стало – до боли знакомо:
Все то же трюмо , тот же стол, на стене акварели.
Всё было знакомо, как будто у брата я дома.
Но в комнате мне незнакомые люди сидели.
Они говорили. О чем же они говорили?
Да всё про кого-то, кто к женщинам так был нестоек.
Они обвиняли. Кого же они там винили ?
Винили того, с чьим наследством мараться не стоит.
Взять ту же квартиру – ремонт ей бы сделать хоть малость.
Иначе с нее не получишь большого навару.
Сгрузить на помойку всю мебель, что так застоялась.
А редкие вещи – их лучше продать антиквару.
И дальше они говорили, как шепот вдруг рядом:
«Ну что, брат, ты понял наверно, как делят наследство?
А впрочем неважно, в окно глянь , в наряде богатом
Другое увидишь наследство – из нашего детства».
Я глянул в окно и увидел: в наряде богатом
Гляделся там сад, что застыл весь в своем белоснежье.
Все было знакомо в нем, будто гуляю я с братом
По нашему саду: я счастлив и весел как прежде.
Мы с братом все эти деревья сажали до ночи.
На первых порах поливали потом многократно.
Когда принялись они – счастливы были мы очень…
А то барахло… пусть исчезнет оно безвозвратно.
Ноябрь 2021г.
СВИДАНИЕ
Сказали мне, за дверью чёрной – комната.
А в комнате находится мой брат.
Стучусь и прохожу в неё инкогнито:
Мой брат ведь умер много лет назад,
А потому не очень верю встрече.
Но вглядываюсь: в полном мраке полночи,
К кому я шел, лежит и просит помощи.
Да чем помочь, когда помочь тут нечем.
Его лицо лишь вполовину живо.
Вторая половина – ликом чёрен:
Видны мне кости, мышцы, кровь и жилы,
А из глазницы, вижу, в виде зёрен
Сочатся слезы тихо. И тлетворен
Воздушный ток. Ком в горле у меня:
Отчаянье и горе душат- душат.
Я в ужасе кричу: «Кто там, снаружи?
Огня, огня!». И мне дают огня.
Рукой трясущейся я зажигаю свечи,
Чтоб черноту и ужас отогнать.
Нет, на меня не сходит благодать,
Но мне уже дышать намного легче.
И вижу я, как отползают тени,
За дверь уходят. Смолкли все ступени.
Теперь брат может говорить, а я – дышать.
– Мне холодно, мне очень-очень холодно, –
Брат наконец-то тихо говорит. –
А тело всё уколами исколото,
Но вот оно ни капли не болит.
– А что болит?
– Душа, душа болит,
От тела что давным-давно отторгнута.
Ах, знать бы только, где она парит.
Не знаешь?
– Нет. И не хочу я знать.
Что толку знать, когда её не взять.
Зато могу я, брат, тебя обнять
И может так уменьшить холод твой…
И брата я тихонько обнимаю.
Он засыпает. Я же понимаю,
Что разговор наш вышел непростой.
И надо думать, как там быть с душой.
И есть ли у меня она?
Не знаю.
Декабрь 2016г.
ОТ ЗАКАТА ДО РАССВЕТА
Кто там с гитарой? Чуть слышно её за стеной
Богом забытой гостиницы, в номере душном.
Тихие звуки даруют покой предночной,
Гонят раздумья все прочь о постылом и скучном.
Сам же мотив своей тайною жизнью живёт:
В стену проник и тихонько её проплывает.
Вот он окно отворил и по крышам плывет,
Сон мой уводит туда, где закат догорает.
В том славном сне я плыву, постепенно забыв
Дрязги, интриги, хулу, принуждение к спорам.
Дальше и дальше уводит в пространство мотив,
Где нет и места житейским пустым разговорам.
Дальше и дальше, где тихо со мной говорят
