Откуда я об этом знаю? Прежде всего, из собственного много-многолетнего опыта. Я знаю про страх все. Я пережила его от и до. Я жила с этим шестым чувством внутри себя десятилетиями. Я знаю, как он выглядит, чем пахнет, каковы признаки наступления его буянства и какие надо принять меры, чтобы в очередной раз спастись от смерти… И, простите за «гордыню», но это вовсе не тот страх, который здоровые люди запросто переносят и живут себе дальше спокойно.
Я выросла в семье, удивительно гармонично сочетавшей в себе два свойства: равнодушие и самодовольство. С одной стороны, была абсолютная «зацикленность» родителей на себе. Соответственно, нехватка сил, времени, желания обращать внимание на какие-то душевные проблемы детей. С другой стороны – некоторая умственная недоразвитость: самодовольное нежелание ничего знать о детской психике, психологическом комфорте в принципе и, в частности, в семье, о том, как это важно для ребенка. Для моих папы с мамой все это было китайским языком, высшей математикой (а они – гуманитарии), а, стало быть, ничего не значащей ерундой.
Когда оба семейных свойства собрались воедино, естественным образом получилось, что родившаяся у таких родителей впечатлительная, эмоциональная дочь, не нарастившая защитную оболочку и живущая как бы без кожи, была обречена подхватить и невольно взрастить в себе эту жуткую бациллу страха. Так она (я) и росла, боясь всего на свете, шарахаясь от людей, трясясь перед экзаменами, постоянно опасаясь маминого гнева…
Со мной случилось то, что, видимо, должно было случиться: главной эмоцией, управляющей всей моей жизнью, стал страх. Не оставлявший меня с утра до вечера и во сне по ночам. По поводу, а иногда и без. Нет повода – значит, просто неопределимая смутная тревога гложет мой мозг, который лихорадочно пытается ее материализовать, найти ей причину или, точнее, повод, который и сделать основой страха. Ну, например, так: через месяц предстоит волнующее событие… Значит, стоит уже сейчас, заранее о нем подумать и попсиховать? Кстати, это свойство осталось у меня и по сей день: я не привыкла жить без ужаса перед грядущим, и когда этого нет, я будто теряюсь и начинаю лихорадочно искать еще почему-то не замеченную мной причину для паники. Ведь для меня не может быть, чтобы все было спокойно. Так не бывает, так не живут. Раз нет страха – нет жизни! В моем возрасте уже чрезвычайно трудно научиться чувствовать и думать по-другому. Даже с помощью врачей и лекарств…
Для формирования «человека несчастного» (это такая разновидность людей: есть человек разумный – гомо сапиенс, а есть человек несчастный – гомо мизерабилис) используется еще один безотказный прием: впечатывание в мозг ребенка чувства вины. Оно, это чувство, ощущение, на мой взгляд, является этакой изощренной разновидностью страха – перед самим собой. Самое простое дело – это сформировать у малыша чувство вины за его глупость («ничего не соображаешь!»), слабость («неужели нельзя чашку в руках удержать?!»), бездарность («а у Миши всегда „пятерки“ по математике!») и неблагодарность («выбиваешься из сил, чтобы заработать, а ты туфли снашиваешь за полгода!»). И вот, в довесок к уже раздирающим изнутри страхам, у ребенка возникает представление о собственной никчемности. Слишком тяжелым становится этот груз для слабой детской души, может случиться беда – болезнь. Например, как в рассказанной истории…
