Что-то такое я и подозревала, поэтому слова Кирилла меня не удивили. Но и сам Гордеев выглядел во всей этой ситуации не очень. Нужно ли мне это всё?
Он же продолжал говорить:
- Я вышел на улицу, стараясь прийти в себя. Когда вернулся, то тебя уже не было. Дзагоев сказал, что ты уехала. Я начал звонить, ты сначала не брала трубку. Потом ответила, но не стала слушать. Мне было так стыдно ехать к тебе и объяснять, что я выпил и поехал. Да, за рулем. Никогда до этого пьяным не ездил, а тогда подумал - может, не доеду, и это будет к лучшему. Лен, я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы всё у нас получилось. А Саша - это прошлое. Да, которое не отболело. Но отболит обязательно. Ты этого стоишь.
Кирилл поднял на меня больные глаза. Он, и правда, этого хочет. Вот только собираюсь ли ждать, когда стану важней для него, чем Саша? Я не готова сейчас ответить самой себе. И принимать решение, тоже не готова. Почему из всей его исповеди меня больше всего задели слова про Платона? Почему так происходит, если я этого не хочу?
Может, все мои отношения с Кириллом - это попытка спрятаться от того, что я чувствую к Платону? Потому что я чувствую, это невозможно отрицать. Только я не хочу такой зависимости, как между мамой и Сергеем. Не хочу себе такой участи. Однако в попытках сбежать от этого, не вляпываюсь ли я в еще более болезненные отношения? Когда ни я, ни Кирилл не нужны друг другу, зато очень удобны, чтобы отгородиться от реальности? Которая не соответствует нашим ожиданиям.
Гордеев протягивает руку через стол и берет мою ладонь в свою. Она у него сухая и теплая.
Возможно, нужно прекратить все это сразу.
Однако я этого не делаю.
- Не знаю, Кирилл. Мне нужно подумать.
Он вздыхает, но уходит.
А я, провожая его, не могу избавиться от мысли, что даю человеку надежду только из-за злости на Платона. Из-за того, что хочу, чтобы он бесился, представляя меня с Гордеевым. Первым он будет, как же! Я лучше негру какому-нибудь дам, чем ему.
Оставшись одна в пустой квартире, возвращаюсь на кухню. Там остывшие нетронутые чай и кофе.
Заглядываю в холодильник, достаю бутылку вина, отхлебываю из горлышка и едва не вою.
Что ж так сложно всё?
С нашего разговора с Кириллом прошла неделя. Я позвонила ему сама. Потому что с ним мне все понятно. Я ему верю. И мы продолжили с того, на чем остановились.
История с Сашей - это прошлое. Оно может быть у каждого. Но это не значит, что оно навсегда.
Я выкинула из головы все сомнения. Я попробую. И каков бы ни был результат, я смогу с ним жить. Но быть чьим-то призом мне не хотелось. Не хотелось, чтобы Платон, лопаясь от самодовольства, рассказывал в какой-нибудь компании, что сбил мне целку. А ведь так и будет. Пока я буду трепетать от своих чувств к нему, он будет за моей спиной смешивать меня с грязью.
Кирилл, по крайней мере, меня уважает. Или мне хочется так думать. Тот вечер в клубе - случайность. Они с Сашей уже не вместе. И не будут. Если такому, как Дзагоев нужен зачем-то этот брак, он не выпустит птичку из клетки. Другое дело, что возможно Кирилл обманывает самого себя, когда говорит, что уже не любит ее, что со мной ему лучше. Есть ли шанс поверить самому в эту ложь? Не знаю.
Так же, как не знаю, есть ли шанс у меня поверить в то, что меня не волнует Хромов.
Но я попробую. И если это ошибка, то она - моя. И несу ответственность за нее тоже я.
