– Пророк говорил, что надо выбирать жену в соответствии со своей доблестью, ибо она является твоей красотой, – добавил Билель. – А если вместо одной жены обладаешь двумя…
Билель прикусил язык и внимательно посмотрел на ту малую часть меня, которую он мог видеть. Я улыбнулась. По просьбе Мелани Билель вышел из машины, и его смартфон начал показывать мне картины разрушенной Сирии. Окрестности были безлюдными. Вероятно, сейчас там было начало десятого вечера. До меня не доносилось ни единого звука. Вдруг эту зловещую тишину нарушили грубые мужские голоса. Билель с тревогой обратился ко мне:
– Ничего не говори! Тебя никто не должен ни видеть, ни слышать! Ты моя жемчужина, ты непорочная. Хорошо? Ты поняла? Ответь мне, ты поняла?
Мелани кивает головой. Отныне с ее губ не сорвется ни звука до нового приказа. Это позволяет мне прислушаться к разговору. Мне кажется, что я различаю голоса двух других мужчин. Приветствовав друг друга по-арабски, они переходят на французский, который, судя по всему, является их родным языком. Они много смеются и хвалятся, что «перебили их». Один из мужчин спрашивает:
– Салам алейкум, что новенького здесь? Ты, что, дежуришь?
– Я наблюдаю, брат, наблюдаю… Ничего особенного. Здесь все спокойно! Ты же знаешь, зона зачищена!
Билель еще не закончил фразы, как его лицо озарила язвительная улыбка. Его лицо скрыто от меня, но все же недостаточно, чтобы я не могла понять, какие чувства обуревают им. Говоря о «зачистке», Билель имеет в виду, что местность была взята штурмом его отрядом. Об этом свидетельствует засохшая кровь, которую я замечаю на асфальте. Вдали на ветру развеваются черные флаги с белыми надписями ИГИЛ. Я слушаю, как он разглагольствует на разные темы, в частности о том, что он с нетерпением ждет свой «американский груз», а также свои «шоколадные палочки»… Мы с Андре обмениваемся многозначительными взглядами. Похоже, собеседники Билеля выказывают ему определенное уважение. Они хвалят его. Их разговор был слишком коротким, чтобы делать какие-либо выводы. Однако, учитывая тот факт, что они весьма учтиво обращались к Билелю, вероятно, мой «контакт» занимал более высокое положение, чем они. Через минуту он распрощался со своими собратьями и взял в руки телефон. Ему не терпелось узнать, дождалась ли его Мелани.
– А, ты здесь! Ты такая красивая…
– Ты с кем разговаривал?
– С бойцами, пришедшими приветствовать меня.
– А у меня сложилось впечатление, что они отчитывались перед тобой… Я уверена, что ты не хочешь пускать пыль в глаза, но ты явно начальник или кто-нибудь в этом роде…
– Это правда, я не люблю хвастаться… Но я пользуюсь большим уважением…
– Почему? Ты эмир?
Билель напустил на себя скромный вид.
– Ты поняла, кто я… Но я не люблю хвастаться… Пусть это останется между нами. Мы все здесь ради одного дела.
– Ты выглядишь очень решительным… Могу я спросить, чем ты занимаешься?
– Убиваю людей.
– Убивать людей – это твоя работа? Это разве работа?
– Конечно! А как ты думаешь? Я много работаю. Здесь не «Клуб Мед»![21]
– Ты убиваешь неверных?
– Да. И предателей, и тех, кто хочет помешать исламу занять господствующее положение в мире.
– Почему? Ты потом отправишься завоевывать мир?
– Абу Бакр аль-Багдади, наш лидер, ведет нас за собой, чтобы уничтожить все границы. Этой займет определенное время, но скоро весь мир станет огромной страной мусульман.
