Кроме того, я никогда не уделял много времени своему образованию. Я ходил в школу, но этим моя тяга к знаниям и ограничивалась. Я был ужасным учеником. Я никогда не был внимателен и никогда не хотел учиться; меня вообще не беспокоила учеба, и я все время хулиганил.
Софи спрашивала: «Почему ты до сих пор в начальном классе средней школы?»
Я дважды оставался на второй год, поэтому был на два года старше своих одноклассников. В конце концов мне пришлось наверстывать упущенное в вечерней школе. Днем я тренировался, а вечером ходил на учебу. По крайней мере по вечерам я был самым младшим, а не самым старшим. Софи не могла с этим смириться. В ее мире ты был обязан учиться. Она помогала мне с домашней работой, повторяя: «Ты не глупый, ты просто ленивый! Ты ведь можешь учиться нормально!» Впервые в жизни меня кто-то так поддерживал. Моя мама делала все, что было в ее силах, но у нее был дом, полный детей, о каждом из которых нужно было позаботиться.
Я возвращался из школы, она спрашивала: «Ты учился?», а я отвечал: «Ага». А что ей еще сказать? У нее не было времени на лишние вопросы.
Софи хотела мне помочь. Она хотела мне показать, что жизнь полнится возможностями. Жизнь не ограничивалась одним лишь футболом; его можно было совмещать с учебой. И она не просто рекомендовала мне учиться; она заставляла меня. Я должен был показывать ей свою домашнюю работу. Сама она была умной, поэтому могла меня поправлять. Я сильно отставал от школьной программы, и она помогала мне наверстывать. Я открывал для себя новый мир, который отличался от того, где продавались телефонные карточки, чтобы насобирать на автобусный билет, и где гуляют ночами напролет. Под ее руководством я стал усерднее учиться. Но на самом деле я просто хотел больше зарабатывать, чтобы эффектно выглядеть на наших свиданиях и покупать Софи подарки.
Мне хотелось не просто иметь возможность приезжать к ней, я также хотел время от времени баловать ее. И хотя я не ходил в лохмотьях, мой внешний облик все же был далеко не самым современным.
В «Насьонале» игроки собирались на стадионе, откуда на автобусе ехали 45 минут на тренировочное поле, и если вы жили достаточно далеко от стадиона, то клуб оплачивал вам дорогу. Я попытался обмануть систему, сказав, что переехал в другой район, чтобы я мог бесплатно ездить до дома Софи. Это была бы идеальная афера – мои поездки от и до Софи оплачивал бы клуб, что позволило бы мне тратить больше денег на Софи. К сожалению, трюк не сработал.
Проблема наших свиданий вышла на новый уровень, когда оказалось, что Софи с семьей переезжает в Европу, чтобы начать новую жизнь.
Я был опустошен.
Казалось, что весь мой мир рушится, и не впервые; я снова лишался всего, что у меня было. Переехать из тихого Сальто, расставшись со всеми моими друзьями, в большой город, где я никого не знал и где другие дети смеялись над моим странным акцентом, было непростым испытанием. К тому времени моя семья была расколота разводом родителей в 1996-м – это было для меня слишком. А теперь еще и это. Моя семья знала, кем для меня была Софи, и мама ценила то, что ее родители делали для меня – они приглядывали за мной и помогали не сбиться с правильного пути. Они знали, как я буду страдать, когда она уедет.
Ее отец работал в банке в Уругвае, закрывшемся в период кризиса в 2002 году, и поскольку его брат жил в Испании, ему предложили переехать.
