Я – директор. Конец империи - страница 17

– Нет, только руководители подразделений.

– В нашем институте секретарь входил в состав ученого совета. Надо ввести до первого заседания, кстати, и меня тоже. Людмила Порфирьевна знает кое-что, поскольку была занята с письмом в райком партии, подписанное Шиловой и Гусиным.

– Простите, Иван Павлович. Я не в курсе, о каком письме идет речь?

– Это моя вина. Я должен был поставить вас в известность.

И Иван пустился в длительное повествование, опуская некоторые детали. За окном стало смеркаться, в кабинете тоже установился полумрак. Иван встал, подошел к выключателю и щелкнул тумблером. Возвращаясь на свое место, слегка прикоснулся к плечам Веры Павловны, наклонился и произнес на ушко.

– Я совсем замучил вас. Вы наверно устали. Рабочий день давно закончился. Пошли домой.

Вера Павловна поднялась со стула и повернулась к Ивану. Посмотрела ему в глаза. Слегка тряхнула кудряшками.

– Да, пора. Уже семь часов.

Через пару минут, собрав свой портфель, Иван выключил свет, и зашел в кабинет Веры Павловны.

– Вы на метро? Пошли вместе. По дороге поговорим.

Пока шли к метро, обсуждали некоторые детали предстоящего «спектакля». Потом Вера Павловна взяла Ивана под руку и сменила тему разговора.

– Сегодня ровно месяц, как вы пришли к нам. Сейчас страсти немного поутихли, а поначалу моя дверь почти не закрывалась. Мои знакомые, женщины, с которыми я мало-мальски в близких отношениях, все приходили и расспрашивали о вас. А я и сама мало что знаю. У нас так и не было возможности поговорить с вами не о работе.

– Ну, где уж тут. О работе и то не успеваем. В таких случаях говорят «дела захлестнули», но положение надо исправлять. Моя дверь открыта, и я готов беседовать с каждым сотрудником. Вот, например, за этот месяц я познакомился с Натальей Федоровной и еще с несколькими женщинами – руководителями подразделений.

– Это не то. Те женщины, о которых я говорю, интересуются другими вопросами. Они хотят знать, что вы за человек, как относитесь к женскому полу. Их интересует, можно ли с вами «закрутить» что ли любовную историю. Понимаете?

– А вас, Вера Павловна, этот вопрос не интересует?

В это время Иван пропустил Веру Павловну в открывшуюся дверь вагона метро. Было тесно и жарко. Иван испытывал некоторую неловкость от вынужденного прикосновения к талии женщины, помогая ей продвинуться вперед. Поезд набирал скорость, и вагон раскачивался из стороны в сторону. Иван и Вера Павловна непроизвольно соприкасались все чаще. Лишь когда прошли в середину вагона, ухватились за поручень и повернулись друг к другу. Из-за шума в вагоне говорить приходилось громко или на ушко, и тут вновь возникали контакты. Вера Павловна время от времени откидывал голову, и вопросительно смотрела на Ивана, как бы стараясь понять значение этих случайных прикосновений. Но вот пришло время выходить ей из вагона. Попрощались до завтра, и Иван остался один. Некоторое время он думал о Вере Павловне, ощущая на губах и щеках аромат ее духов. Возможно, в этот момент у него стало появляться первое робкое чувство симпатии к этой женщине.

Среда, 2 сентября – на этот день было назначено первое после летних каникул заседание ученого совета института. Вера Павловна подготовила повестку дня. Главным был вопрос «О новой структуре института». Докладчик – Туров В. А. Вот так, простенько, обыкновенный рабочий вопрос, без всякого ажиотажа и треволнений, которые иногда возникают в коллективе, когда намечается что-либо важное, способное повлиять на привычную жизнь сотрудников. Для доклада был подготовлен плакат с новой структурой, который решили разместить рядом с другим плакатом, где была нарисована старая, ныне действующая структура. Если присмотреться к этим плакатам, то можно было заметить лишь незначительные изменения в названиях отделов и лабораторий, так что, на первый взгляд, у неискушенного сотрудника мог возникнуть вопрос: «Зачем нужны эти несущественные изменения?» Например, вместо лаборатории «Токсикологии» предлагалось новое название «Оценки токсичности препаратов», а в названиях лабораторий дезинфекции и дезинсекции появился термин «эффективность средств дезинфекции» и, соответственно, «эффективность средств дезинсекции». Получили изменения также лаборатория гигиенических исследований и, наконец, отдел дератизации. Его название предлагалось изменить на лабораторию городской дератизации, что означало борьбу с грызунами в городских условиях, а не в сельской местности, как это было последнее время и что, собственно, не устраивало дирекцию и руководство Минздрава. Формальным поводом к предлагаемым изменениям послужило упомянутое выше постановление об эффективности научных исследований, а главный фокус изменения структуры заключался в том, что вслед за этим должен последовать конкурс, в котором не все сотрудники могли вновь получить свои должности. В первую очередь, это касалось руководства отдела дератизации. Им предстояло либо согласиться с необходимостью развития новой тематики, к которой они явно были не готовы (борьба с грызунами в условиях города это совсем не то, что в сельской местности), либо подать заявление об уходе по собственному желанию. Что и требовалось доказать. В таких условиях ни Шилова, ни ее ближайший помощник уже не станут писать письма и требовать отмены приказа о назначении доктора Белецкого заместителем директора.