— Максим Валерьянович, — я отложила вилку. — Оборудование мы и так продадим. А хороший вечер, в компании интересных мужчин, не каждый раз. Беру от жизни, что есть, — заправляю прядь волос за ухо и снова тянусь поднять вилку. Вкусный салат. Все так хорошо хрустит на зубах.
Царский побледнел слегонца и решил запить вином «абзац». Отчаяние, что сделка сорвана, судорогой прокатилось в мимике лица партнера.
— Рома, не переживай, — решаю поддержать бледнолицего. — Говорят, здесь не плохую форель готовят…
Царский психанул, и процедив: «я выйду на минуточку», сквозанул с места. Краем глаза вижу, как Боря охмуряет официантку, отчего милая девушка залилась румянцем, и глазки потупила, изображая скромность. «У Бори вечер с продолжением», — ухмыльнулась и отправила кружочек огурчика в рот.
— Очень жаль, что с вашим супругом случился несчастный случай…
— Бывшим. Мы разводимся. На условия контракта это никак не повлияет.
— Как интересно, — задумчиво тянет Сварский.
Если до этого он тянул воду из бокала, то теперь попросил официанта принести ему «ту самую» форель и такой же салат, как у меня.
— Причину, вы, конечно, не скажите, — любопытный какой…
— Царский — гаденыш, подсадил его на бордель с бдсм-бешной тематикой, когда я в больнице подыхала. Сейчас только об этом узнала, к сожалению, — оно само как-то получилось.
Я даже подвисла, осознав, что сказала. Максим откинулся на спинку стула. В его темных глазах что-то сверкнуло молнией.
— Благодарю за информацию, — мы оба повернулись на подходящего к столику Романа.
Хорек уже не выглядел таким озабоченным. Он понял, что атмосфера изменилась. Я будто в сообщники взяла Сварского.
— Предлагаю подписать документы завтра в вашем офисе, — поставил точку вечера Максим, с удовольствием уплетая рыбу. Лицо его загадочным образом разгладилось и просветлело, будто подменили человека.
Киваю, подъедая мороженое. У Царского вытянутое дебильное выражение на фейсе. Он совсем не понимает, что произошло, пока он хобот в туалете выгуливал. Пытается взять себя в руки и не задавать глупых вопросов.
Если ты не упоминаешь человека вслух, он умирает для тебя. Я перекинула сообщения от Павла Борису, приписав, чтобы заехал за вещами завтра утром.
В квартире тихо и пусто. Никого не нужно ждать, не перед кем стараться готовить ужин, спрашивать: «как твои дела?».
Выгребаю мужские вещи из шкафа и кидаю на пол. Что-то понадобится в больнице, остальное упаковываю в большие мусорные пакеты. Сдерживаю желание все это выкинуть. Тяжко избавляться от десяти лет жизни. Не стану держаться за память: фотографии, трогательные валентинки, сентиментальные мелочи, как эта статуэтка танцовщицы, подаренная им в Барселоне… Но и тактики выжженной земли не будет. Не замечаю, что смахиваю слезы, хороня последние крупицы семейной жизни. До конца я вычищу мужа из своей кожи, когда смогу спокойно шагнуть в другие отношения.
9. 9. Глава
Потихоньку вникаю, какого это — быть без него. Измена — это не про любовь. Постараюсь мысленно подобрать слова для некогда родного человека, что между нами ВСЕ. Конечно, есть обида, сожаление, гнев. Все это порождает осуждение, от которого Павлу не отмыться никогда. Частично виню себя, что не замечала отклонений в поведении. Отгоняю навязчивую мысль, где я получила поражение как жена. Да, проиграла! Проиграла не блондинистой секретарше — привычному и доступному набору искушения, а слабости, пороку, алчности Царского с непонятными пока целями. Верила, что синяки и полосы получены случайно. Ты ведь не ожидаешь, что любимый будет врать так самозабвенно и уверенно, глядя прямо в глаза. Не дрогнувшей рукой скидываю на Бориса поездку в больницу, вручая вещи из списка.
