– Всё, тихо, тихо, тихо, – возбуждённо шептал он то ли ей, то ли себе. – Ему было наплевать на белый ковёр, его не волновало, что сейчас придётся всё убирать.
– Пойдём в ванную, тебе надо умыться, – ласково сказал он, помогая Лене слезть с него.
Они прошли в ванную комнату.
– На, держи, тебе нужно попить, – всё ещё шептал он, предложив воды. – Давай я уложу тебя спать.
Лену знобило, у неё начался отходняк.
Саша, хромая, повёл её в спальню, стараясь не прижимать к себе и держать расстояние, потом помог лечь и нежно накрыл одеялом. Хотел было поцеловать её в лоб, но удержался, боясь, что не сможет остановиться.
Его сердце бешено колотилось, тело всё ещё продолжало дрожать от возбуждения. Он не знал, что делать. Он был готов сломать сейчас себе вторую ногу, только бы не переживать это чувство. Саша вздохнул и пошёл в ванную, включил холодную воду и сунул голову под кран. Постояв так несколько секунд и приведя себя в чувство, он взял тряпку и пошёл убирать последствия Лениных развлечений. Закончив с ковром, Лужнин устроился на диване, но ещё долго не мог уснуть.
Наутро Лена проснулась с ноющей болью в голове. Она еле открыла глаза, её сотрясали удары сердца, которое, казалось, билось во всём теле одновременно. Во рту был отвратительный привкус, всё пересохло. Увидев стакан воды на тумбочке, девушка привстала и стала жадно пить, не в силах ни о чём думать.
Осмотревшись, Фадеева узнала квартиру Лужнина, но не могла вспомнить, что произошло накануне. В памяти мелькали картинки: клуб, Настя, Хигир, Макс. Потом был какой-то обрыв, пустота. Лена, сидя на кровати в одних трусах, посмотрела на бюстгальтер, висящий на стуле, и протянула со вздохом: «Та-а-ак, очень интересно. Только этого мне не хватало». И подумала про себя: «О господи, мы что – переспали? А где Саша? Уже встал? Ну нет, этого не может быть. Он не мог так со мной поступить. Тем более я в трусах…» Взглянув ещё раз на кровать, обескураженная девушка всё-таки сделала вывод, что ночевала одна.
Она медленно поднялась, отчего сердце забилось ещё сильнее, руки её совсем не держали, и опереться на них не получилось, на груди и спине выступил холодный пот. Пришлось снова лечь. «Боже, почему мне так плохо?» – мучительно вздохнула она и провела дрожащей рукой по лбу.
Следующая попытка подняться была более удачной. Фадеева, дотащившись до ванной и взглянув на себя в зеркало, вздрогнула. По следам подушки на изрядно помятом лице – распухшем, с чёрно-серыми разводами и частично посыпанном блёстками – было заметно, что Лена спала именно на этой части своего тела. Разглядывая себя, девушка не вдохновилась – отёкшая, на руках, животе, ногах были помятости и какие-то складки. Металлический привкус во рту по-прежнему не исчезал.
«Мда, красота неописуемая. Вот так сходила в клуб…»
Она принялась умываться. Тело слушалось с трудом, поэтому процесс задался не сразу. Прохладная вода взбодрила девушку, и Лена, слегка шатаясь, залезла под душ.
После водных процедур ей значительно полегчало и захотелось есть. Живот предательски урчал.
Лена, стыдясь себя, вышла из спальни. В гостиной было пусто. Взглянув на разложенный диван, девушка сделала вывод, что Саша спал здесь.
«Ну, значит, точно ничего не было. Слава богу… А если нет? А вдруг всё-таки…» – мучилась она в догадках.
Лена робко вошла на кухню. Лужнин сидел за ноутбуком и что-то сосредоточенно печатал. Он поднял глаза. Ей уже был знаком этот взгляд – глубокий и серьёзный, как тогда в клубе.
