Это был самый безумный день в моей жизни. Мне даже начало казаться, что весь мир задался целью меня добить. Отделение банка, которое всегда принимало в торговом центре, именно сегодня было закрыто на техническое обслуживание. Пришлось бежать еще полквартала до другого. Там с меня спросили паспорт, а паспорта не было. Онлайн-приложения тоже. Кое-как решили вопрос.
Надо мной даже сжалились и дали позвонить. Я тут же набрала мужа и со слезами на глазах рассказала о своих бедах. У него слушанье, приехать сам не мог, но тут же подрядил водителя из их конторы. И уже тот забрал меня из банка и отвез в полицейский участок, в котором я провела кучу времени.
Сначала долго ждала, потом писала заявление, составляла перечень всего, что у меня было в сумке, кое-как описала грабителя.
В общем, к вечеру я была абсолютно измотана и несчастна. Мечтала забраться под горячий душ, налить себе полный стакан ромашкового чаю и съесть пяток плюшек несмотря на то, что в последнее время у меня начали расти бока. В общем, хотелось просто смыть с себя этот день и заесть его тухлое послевкусие.
Однако дома меня поджидал сюрприз. Вернее, не сюрприз, а укол совести, потому что на диване сидела Зайка и встречала меня взглядом побитой собаки. Вся такая маленькая, несчастная, холодная, голодная и, кажется, зарёванная.
— Мил, — у нее дрожат губешки, — ты где была? Я ждала тебя в парке несколько часов, а ты так и не пришла. Я звонила тебе.
— Черт, — устало приваливаюсь к косяку, и тру лицо.
Я забыла сказать Вадиму, чтобы он позвонил моей племяннице и предупредил о том, что прогулка отменяется, а сам он не сообразил. Весь в работе, не до Заек ему.
— Прости, — отталкиваюсь плечом, подхожу ближе и тяжело опускаюсь рядом с ней на диван, — меня обокрали, представляешь?
— Как обокрали? — она аж подскакивает и смотрит на меня огромными голубыми глазищами, — в смысле обокрали?
— А вот так, — развожу руками, — я пришла в парк чуть раньше времени, ждала тебя там, даже мороженого купила, а потом какой-то козлина на самокате выхватил у меня сумку и скрылся с ней так быстро, что никто ничего не успел сделать. Я растерялась. У меня ни денег нет, ни телефона, ни документов. Куда бежать, что делать не знаю. В общем ад.
Со вздохом тру виски. Голова раскалывается.
— Мне так жаль, Мил, — Зоя аккуратно трогает меня за локоть.
— А мне как жаль…ты не представляешь.
— Я сейчас заварю чаю.
— Спасибо, Зой.
— Да не за что. Мы же родные. — она улыбается и на ровных розовых щечках появляются кокетливые смешные ямочки, потом ластится ко мне как кошка, — не переживай.
Пока я переодеваюсь и споласкиваюсь, она колдует на кухне. И к моему возвращению на столе уже не только чай, но ровная горка бутербродов.
— Надо поесть, — строго произносит Зоя, — а то, ты совсем бледная.
Я покорно ем, хотя вкуса не чувствую, а племяха сидит напротив и явно мается.
— Что?
— Мил…я хочу вернуть те деньги, что ты давала мне на телефон.
— Зачем?
— Тебя обокрали…
— Не вижу связи.
— Деньги лишними не будут
— Зай, — тяжко вздыхаю, — Я не обеднею, а тебе надо. Или уже передумала?
— Нет. Даже договорилась на завтра с человеком, но тебе самой телефон нужнее. Как ты без него будешь? У тебя работа…
— Куплю, — криво улыбаюсь, – они же у меня не последние копейки забрали. Неприятно, не смертельно.
Она сглатывает:
— Много украли?
Жму плечами. Для кого-то много, для кого-то мало.
