Я ХОЧУ! - страница 12

Кристи часто заходила на его страницу и тоже любовалась этими дивами прошлого и настоящего. Один раз она даже оставила восхищенный комментарий, который, видимо, и привлек внимание Эдуарда. На странице Кристи он с удивлением для себя обнаружил не бытовые фото, коими пестрит инстаграм, и не выдернутые фото знаменитостей, а полноценную страницу художника, который творит, думает, вкладывает в свое творчество душу, мозг и тело. Он стал с интересом наблюдать за страницей Кристи, каждый раз отмечая ее новые фото. Когда он увидел последнюю фотосессию, то не мог не написать ей длинный комментарий и выложил практически весь ее фотосет на своей странице. Кристи была крайне удивлена. Конечно, она считала себя красивой женщиной, но оказаться в компании Софи Лорен, Катрин Денев, Мерлин Монро и других звезд было более чем приятно. К ее удивлению, люди ставили лайки ее фото не меньше, чем звездным. Это стало настоящим открытием для Кристи. И она, вдохновленная, взялась за новые фотосеты, что-то переснимая заново, используя другие ракурсы, другие фильтры. Она фотографировала себя, так как любила себя как модель и понимала, что именно она сможет раскрыть замысел того или иного фотосета как никто другой.

Началась своеобразная переписка. Вся страница Эдуарда была в фото Кристи. Черно-белые, цветные, снятые на телефон. Везде была она и подпись j’adore. Эдуард влюбился. Это было очевидно. Для знакомых, подписчиков, жены, детей, семьи. Влюбился, как мальчики влюбляются в фото прекрасных женщин, которых никогда не встречали. В отличие от звезд, которых раньше он размещал на своих фото, с которыми дружил, встречался или просто был знаком, с Кристи он даже не виделся. И это было странно и раздражительно. Для всех. Особенно для жены. Она срочно позвонила врачам Эдуарда, чтоб те вызвали его для полного осмотра, в том числе психического. Дело в том, что часть акций одной компании все еще принадлежала Эдуарду, и кто его знает, как он мог ими распорядиться, если средь бела дня размещает фото, причем не в единственном экземпляре, а во всем великом множестве, какой-то Кристи, которую и в глаза никто не видел, а тем более не слышал. Да ладно бы размещал, так еще и подписывается, что влюблен, восхищен. Вот на старости лет совсем рехнулся. Он так и акции свои ей отпишет, потом ищи-свищи и его, и эту Кристи вместе с акциями.

«Нет, надо это прекращать», – думала Стефания, властная женщина лет 55, в железных рукавицах державшая Эдуарда последние лет тридцать. Да, она любила шпильки, роскошную одежду, поездки, деньги и женщин. Свою любовь к женщинам она тщательно скрывала, но иногда просачивалась какая-то информация, которую мгновенно гасили или, наоборот, разжигали, но уже под другим углом: то ли съемки в кино, то ли новые фотосессии. Все фаворитки были при деле, при этом все знали, что Стефания имеет семью и тщательно блюдет свой моральный облик, поэтому никто не пикал и все были довольны. Недовольной сейчас была только Стефания. Как же так, тридцать лет сидел под каблуком, а теперь опозорил практически на весь мир, ладно, постил бы фотографии всех известных баб, кто их не видел, а то испортил страницу какой-то русской девицей… Да кто она такая, чтоб на нее он вообще посмотрел? Нет, конечно, посмотреть на нее можно, дама с талантом и мозгами, да и внешностью тоже не обделена, но что она делает на странице моего мужа? «Нет, это я не потерплю», – говорила себе Стефания, резко поворачивая на светофоре. Она водила, как лихой мужчина. Вообще, мужской менталитет был ей близок, поэтому она всегда была боссом, начальником, руководителем. Ей нравилось властвовать и власть. И она не собиралась ее отдавать и лишать кого-то своего неусыпного контроля. Эдуард все это знал. Он уже давно не любил Стефанию. Он ее просто боялся. Боялся, как пес, как слабый в паре мужчина, который, возможно, должен был родиться женщиной. Нет, он не был геем, его привлекала только женская плоть, но он был так мягок, податлив и так подавлен Стефанией, что уже покорился своей участи и ничего не ждал от жизни…