– Зачем тебе это, Ренат? – теперь удивлялся я.
– Да понимаешь, тут у нас изменения происходят. Перемены, – на выдохе произнес он последнее слово.
– Ты о чем?
– Тихо там, расчирикались! – раздался грозный окрик полковника. Он шел сзади, с камерой, царь мира, и не знал, что в моей голове решалась его судьба. Баранов перешел на шепот:
– По языковым секторам объявили отбор в спецвойска. Любой может подать командиру рапорт и, если тот подпишет, отправиться в лагерь на учения. Потом отбор – и все…
– Тихо!
– Сам – тихо, – произнес я в сторону.
– Что ты там сказал?!
– Так точно, товарищ полковник, так точно, – теперь уже я повернулся в его сторону.
– Замерли! – грозно рыкнул начмед.
Впереди идущий начальник патруля условным знаком приказал всем остановиться и теперь внимательно осматривал примятую впереди траву.
– Воздух колышется, – пояснил он причину остановки.
Я пригляделся: точно – легкое марево, словно смотришь сквозь немытое окно, четкость теряется.
– И что это? – требовательно спросил Махлюков.
– Аномалия, – ответил наш проводник.
– Я уже понял, товарищ прапорщик, я конкретно спрашиваю – что это?
Прапорщик за годы службы привык отвечать на конкретно заданный вопрос без проволочек и лирики.
– Аномалия, товарищ полковник!
– Ты что меня бесишь?! – Махлюков приблизился к нам, но зашел со стороны Баранова. – Я спрашиваю, что это такое?!
Проводник крутил головой, пытаясь понять, что опаснее для него в этот момент – аномалия или полковник в гневе.
– Прапор, полковник хочет узнать, какая это аномалия, – спокойно объяснил начмед. Он стоял позади нас, развернувшись в сторону блокпоста. Потом звонко передернул затвор – контролировал ситуацию. Опыт.
Такими действиями он мне напомнил Трофимыча: все выверено до мелочей, движения отработаны до автоматизма. Одна школа? Да, теперь сомнений не было: вот, значит, кто натаскивал начмеда ходить по Зоне.
– Я так и сказал, в переводчике не нуждаюсь, – нервно произнес полковник. Прапорщик же получил точный вопрос и честно ответил:
– Сложно понять. Мы ж просто охранники, границу стережем. Это сталкеры и военсталы лазят по отчужденной территории…
– Ты что такое несешь, прапорщик? Какие простые охранники?! Вы должны гордится честью, оказанной вам, – сберегать границу от мутантов и бандитов! Или ты намекаешь на то, что раз ты – охранник, то я тогда кто?! Начальник охраны?! Да я честный офицер, по недоразумению попал в этот…
– Камера работает, – так же спокойно сказал начмед.
Я был уверен, что он улыбался.
– А… Да, – спохватился полковник. – Так что за аномалия? Выяснить!
Я не понял, зачем начмед его предостерег. Хотя понятное дело: записи-то потом редактируются. Но все же… За кого играл капитан?
Думаю, что прапорщик лукавил, когда говорил, что в Зону он не ходок. По крайней мере, до начала Границы должен был тропинку знать. А комедию поломать перед полканом – это как вариант.
Начальник патруля, словно желая подтвердить мою догадку, полез в карман и вытащил ржавый болт. Кинул его в аномалию. Болт, просвистев над нами, отлетел в строну.
– «Подскок», – уверенно сказал начмед.
– Угу, – согласился прапор. Мы же с Барановым переглянулись.
– Дядя, – сказал я прапорщику, – предупреждать надо.
Полковник, который среагировал на полет болта и присел, с нами согласился:
– Прапор, ну ты не прав. А если в глаз?! – И тут же задал неожиданный вопрос: – А артефакты в нем есть?
