– Давай, вылазь, сейчас будешь исповедоваться.
Девушка вышла из машины и заворожено уставилась на дом, двухэтажный, с башенками и флюгерами, с террасой, вокруг всё в цветах. Такой красоты, она ещё не видела, но стоило ли удивляться, ведь Настя, видела совсем мало в своей жизни. Деревенское подворье до школы, обычную двухкомнатную «хрущевку» вовремя школы, где не было даже телевизора. А потом, мрачные, холодные коридоры, келью, в которой, даже летом, она замерзала. Редкие поездки в город, на старенькой «копейке», на которой лихо рулила сестра Анна. Она обычно показывала и рассказывала Насте, обо всём, что они видели.
Настя, разглядывала дом и представляла себя здесь хозяйкой, именно о таком доме она мечтала. Когда она накажет своих врагов, и найдёт маму, она обязательно будет жить в таком доме. Она настолько ушла в свои мечты, что не заметила, как из-за угла дома вылетел всадник. Когда он был уже совсем рядом, Настя повернула голову, конь и человек казалось, составляли единое целое, девушка непроизвольно залюбовалась. Кони – радость её детства. Этих животных, Настя просто обожала, и не боялась даже самых диких. Конюх Михаил, научил её многому, в том числе, верховой езде. А этот вороной красавец, очаровал Настю так, что всадника она сначала не разглядела. Тот слез с коня, и внимательно посмотрел на девушку, она не обратила на него абсолютно никакого внимания. Настя была занята вороным, она гладила его и что-то говорила, и как ни странно коню это нравилось.
– Губа, какого черта, вы приволокли сюда эту девку, мне сейчас не до шлюх, – резко бросил всадник.– Я вам, что сказал делать?
– Да понимаешь, Скиф, это девка банкира, мы решили, что она много знает.
Скиф покачал головой:
– Да что она может знать? Никитин не такой дурак, чтобы шлюх посвящать в свои дела. Выкиньте её.
Тут Настя, услышав знакомую фамилию, подняла голову и с интересом, посмотрела на него. Скиф, повидал немало на своём веку, и думал, что удивить его чем-то уже невозможно, но как же он ошибся. Эти глаза, казалось, заглянули к нему в душу, такой чистый, наивный взгляд, он видел впервые, и в душе у него что-то дрогнуло.
– Вообще-то, ладно, я с ней поговорю. Пошли в дом, – сказал он девушке.
Скиф, он же Лазарев Дмитрий, в прошлом капитан спецназа ВДВ, после вывода войск из Афганистана, остался не у дел. Кроме того, как воевать, он больше ничего не умел. Потыкавшись, как слепой котёнок, в разные места, он понял, что его ничего не интересует. А тут старые дворовые дружки, которые занимались рэкетом, позвали его к себе. Вскоре, он стал бригадиром, его группировка одной из самых влиятельных, с ним считались и уважали. Пожалуй, он был единственным, кто не ставил утюги на живот, не применял паяльники и другие жестокие меры. Он обладал таким даром убеждения, что стоило ему поговорить с упирающимся коммерсантом, как тот выкладывал, ту сумму, которую нужно. И самое интересное, они приходили и просились к нему под крышу сами. Девушками, он особо не увлекался, так, когда плоть взыграет, и пользовался девицами лёгкого поведения.
Высокий, стройный, с хорошо развитой мускулатурой, тёмные волосы, серые глаза, в целом производящий очень неплохое впечатление. Если бы он захотел, мог бы увлечь любую девушку, но Дима к этому не стремился. Эта же девушка произвела на него эффект разорвавшейся бомбы. По специфике своей «работы», ему приходилось сталкиваться в основном с тёмной стороной жизни. Предательства, грязь, жажда наживы, кровь и гулящие девки, то с чем ему приходилось иметь дело каждый день, не способствовало развитию лучших качеств. Душа у него оделась в ледяной панцирь, и Дима думал, что навсегда. Они зашли в дом, Губа, со своей кампанией уехали продолжать слежку за Никитиным, и Настя осталась наедине с Димой. Он показал ей на кресло:
