Человек я очень горячий, но, тем не менее, всегда трезво оцениваю обстоятельства. Цилиани интересовало, что я собираюсь делать дальше. Я ответил, что думаю подготовить как следует четыре или пять партий, прежде чем начну выступать профессионально. Тогда он сказал, чтобы я связался с ним, как только почувствую себя готовым к этому, и он представит меня в лучшем виде.
Помощь Цилиани оказалась крайне важной для меня, потому что его хорошо знали не только в мире итальянской оперы, но и во всей Европе.
Интересно проследить, как много значит для любой карьеры поддержка других профессионалов, кого-то, кто уже имеет авторитет в своей области – агент, критик, известный дирижер – и кто говорит тебе, что ты молодец, подтверждая твои собственные надежды, которые ты лелеял все годы учебы. Такая поддержка неоценима в особенно трудные минуты, когда, например, никто не звонит с предложениями работы или когда тебе кажется, что ты пел хорошо, а публика замыкается в ледяном молчании.
Если такой поддержки слишком мало или она слаба, ничто не поможет преодолеть неудачи, и ты невольно отступаешь. Нередко приходится слышать об артистах, которые боролись за успех, полагаясь только на себя. Так вот, я тоже верил в себя. Я упорно трудился шесть лет, не зарабатывая при этом ни гроша. Но гораздо легче сохранить крепкую веру в свои возможности, когда ее поддерживает еще кто-то, хорошо владеющий профессией, которую хочешь освоить.
А Цилиани, естественно, мог поддержать не только морально. Этот человек мог найти мне работу в любом оперном театре Европы.
Какого артиста ни взять – хорошего или плохого, – вы никогда не узнаете, насколько бесценной оказывалась для него поддержка, даже простое похлопывание по плечу либо газетная рецензия и слова надежды, высказанные педагогами. Полагаю, что вера в себя – это основа нашего таланта, но убежден также, что такая поддержка – цемент, скрепляющий его.
Меня настолько обнадежил собственный дебют в Реджо Эмилии – прием публики, рецензии, важный агент, пришедший поговорить со мной, – что будущее рисовалось мне в самом розовом свете, и я решил: могу жениться.
Мы с Адуа не очень-то верили, по правде говоря, что я смогу зарабатывать на жизнь своим голосом. Когда отзвучало эхо аплодисментов и поздравлений, мы подумали о том, сколько еще певцов имело такой же скромный успех, как я, а потом их никто никогда больше не слышал.
Но Адуа больше меня верила в завтрашний день. Думаю, у женщин какая-то особая интуиция в таких вопросах.
Но и мне тоже будущее рисовалось теперь более привлекательным, чем до победы на конкурсе, и мы решили рискнуть. Адуа работала в школе, а я, если вдруг все обернется полным провалом, смогу снова продавать страховки. Вот почему 30 сентября 1961 года, через пять месяцев после моего дебюта, мы с Адуа обвенчались.
Поначалу, и в самом деле, показалось, будто и меня никто больше никогда не услышит. Я пришел к Цилиани и сказал, что готов работать в театре. Он сдержал слово и начал подыскивать мне ангажемент. Но сделать это оказалось нелегко. Успех в Реджо Эмилии еще не делает из певца козырную карту.
Все администраторы оперных театров в Италии, как, впрочем, и в целом мире, всегда охотнее приглашают на работу уже известных солистов, даже если это певцы второй категории. Ну а когда их потом упрекнут, что такой-то тенор или такая-то сопрано оказались не бог весть кем, они только пожмут плечами:
