Нечасто, но тем не менее бывает и так, что с ходу по внешним признакам реакцию женщины точно определить невозможно, в таком случае стоит сделать еще один, уже более однозначный комплимент, например, сообщить, что с такой безумно красивой женщиной вы могли бы всю ночь смотреть на звезды, причем готовы начать делать это прямо сейчас, независимо от времени суток. При этом, если есть такая возможность, стоит дружески положить руку даме на талию, точнее чуть ниже. Совсем чуть-чуть, ни в коем случае не на ягодицы. Ни одно ваше слово, а тем более действие, не должно быть оскорбительным. Так, всего лишь легкий, ни к чему не обязывающий флирт. Рука совсем немного перейдет границу дозволенного, и в тот момент, когда женщина отстранится, а почти любая женщина, если она не вконец распущена, сочтет своим долгом высвободиться из ваших объятий, по тому, как она это сделает, вы поймете, готова ли она вместе с вами смотреть на звезды.
С Танюшкой все было ясно с самого начала. Огоньки в ее глазах Трошин заметил уже давно, но, будучи, как он сам себя называл, относительно примерным семьянином, до поры до времени себя сдерживал.
И вот не сдержался. Когда дверь за появившейся в номере продавщицей негромко захлопнулась, Трошин молча вскочил с кровати, привлек девушку к себе и стиснул в объятиях. Какое-то время его руки беспорядочно обшаривали горячее, податливое тело, затем он резко повернул Таньку к себе спиной и толкнул на кровать. Было еще только начало сентября, природа продолжала одаривать людей, во всяком случае, тех из них, кто населял Одинск и его окрестности, теплыми солнечными днями, поэтому на Таньке из верхней одежды был лишь короткий летний сарафан.
В последнее мгновение Николай спохватился и достал из кармана висящих на коленях джинсов блестящий квадратик «Контекса». На несколько мгновений в комнате стало совсем тихо, а потом послышалось шумное, возбужденное дыхание Трошина, которому в том же ритме вторила постукивающая о стенку кровать. Шум этот продолжался совсем недолго, руки Трошина, сжимающие Танькину поясницу, обессиленно разжались. Николай быстро натянул на себя джинсы и молча вышел из комнаты. Когда спустя несколько минут он вернулся в номер, Танька сидела на кровати, уставившись в окно, выходящее на задний двор. Трошин сел на другую кровать и достал из кармана сигареты. Распечатав пачку, он протянул ее Таньке.
– Будешь?
Кивнув, она достала из пачки сигарету и сунула ее в рот. Николай щелкнул зажигалкой. Некоторое время они сидели молча, выпуская дым в распахнутое окно и разглядывая прикрученную к тумбочке табличку «Не курить».
– Мне идти надо. За мной муж должен сейчас приехать. – Танька выбросила недокуренную сигарету в окно.
– Еще повторим?
Трошин наконец оторвался от созерцания таблички и взглянул на Таньку. В глазах ее мелькнули уже знакомые ему огоньки.
– Повторим. Ты только не спеши так в следующий раз.
Танька послала Трошину воздушный поцелуй и выскользнула из комнаты. Взглянув на захлопнувшуюся дверь, Николай только покачал головой и пробормотал, обращаясь к самому себе:
– Ну и зачем мне это все надо?
Ответа на этот вопрос он не нашел ни в этот день, ни в последующие. Зачем эти, ставшие регулярными, встречи нужны Таньке, имевшей трехлетнюю дочку и мужа, который был моложе Николая почти на десять лет, Трошин не спрашивал. Каждый из них двоих получал от этих встреч то, чего ему по той или иной причине не хватало дома, а большего никто и не требовал. Единственным взаимным условием было лишь одно – сохранение слишком близкого общения в тайне от окружающих. Но сохранить в тайне от пусть и небольшого, но любопытного женского коллектива «Радушного» то, что в самих же стенах мотеля и происходит, было, конечно же, невозможно, и, как вскоре смог убедиться Трошин, что знают двое, то и жена знает.
