– Боже мой, Энджел! – Цокая каблуками, Сисси подошла ближе, прижимая тощую руку к плоской груди и улыбаясь, словно встретила старую подругу по университетскому клубу. – Вот это вид!
Я словно приросла к полу. Да, вот это вид. Сисси подплыла в длинном, до пола, красном платье с открытым плечом, на котором застыл каскад ледяных кудрей. Алые губы резко выделялись на безупречно фарфоровом лице. А я стояла в дешевом блестящем костюме, мечтающем стать платьем француженки-горничной от Энн Саммерс, с распушенными феном волосами и блеском для губ «Л’Ореаль». Мне действительно нечем было ответить.
К счастью, у Сисси было что мне сказать.
– Поразительно. – Я ощутила очень легкое и неприятное прикосновение к плечу. – Я позавчера как раз о тебе думала, обновляя список поздравлений Мэри.
– О!
– Я тебя вырезала.
– Понятно.
Полагаю, она имела в виду, что поздравления с Рождеством мне не видать, но если бы речь шла о нанесении порезов, скажем, листку с моим именем, я бы тоже не удивилась.
– Я считала, тебя уже нет в стране – смылась в свою Англию, например.
– Ага.
– Потому что у тебя нет работы.
– Понятно.
– Потому что мы тебя уволили.
Я уже жалела, что не убежала пять минут назад.
– А ты, оказывается, работаешь, – не унималась Сисси. Вокруг нас уже собирались гости – поглазеть на бесплатное представление. – Официанткой, одетой как шлюха!
По иронии судьбы, все это было правдой. Но я не хотела доставлять ей удовольствие, впав в буйство а-ля Чарли Шин, хотя мысль швырнуть в нее бокалами с «Кристаллом» и забить насмерть подносом была очень соблазнительной. В конце концов, я вовсе не хотела, чтобы под Рождество Дженни уволили, а меня отправили в тюрьму. Я даже насчет смертной казни в штате Нью-Йорк не уверена, а уж подают ли узникам рождественский ужин – тем более. С другой стороны, у меня будет веский довод: «Но, ваша честь, она же законченная стерва». Сразу оправдают, не так ли? Нельзя терять достоинства, надо быть выше оскорблений. От собственной благовоспитанности мне стало противно.
– И снова здравствуйте! – Я улыбнулась. Если взглядом можно убить, Сисси была бы уже трупом, никто и обратного отсчета бы не услышал. Ненароком взглянув, я могла заморозить масло. – Шампанского?
– Что-нибудь подсыпала? – Она неохотно взяла бокал, подозрительно принюхиваясь.
– О, Сисси, – засмеялась я. Смех, по-моему, походил скорее на всхлип. – Это просто шампанское. Веселись, радуйся празднику.
Опасаясь, что мне вот-вот изменит выдержка, я осторожно повернулась в одолженных туфлях, чтобы не вывернуть ненароком ушибленное колено, и пошла в кухню, встретив на пути еще одну французскую горничную. Она скорчила рожицу в знак поддержки, и я с благодарностью ответила. Солидарность, сестра.
Закрыв дверь, за которой находились Сисси и прочие помощники сатаны, я издала вопль ярости, пнула картонную коробку, отлетевшую к другой стене, и грохнула дверцей шкафчика. От этого мне стало легче. Не так, если бы я облила негодяйку шампанским, но тоже ничего. Жаль только, недостаточно. Я прибегала к насилию всего два раза в жизни, но знала, что Бог любит троицу, поэтому боялась возвращаться в зал. Потасовки на торжественных приемах становились просто традицией.
– Эй, ты чего? – Дженни проскользнула в кухню и пинком отправила ни в чем не повинную картонку обратно под стол. – Ты что-то быстро сюда вернулась.
– Помнишь мою подругу Сисси из «Лук»? – спросила я.
