Мама приступила окучивать первый выполотый ряд. «Тяп-тяп-тяп», – доносилось с ее стороны.
Лара переместилась в начало третьего ряда и едва наклонилась, как по спине чем-то сильно стукнуло. Она вздрогнула, осмотрелась вокруг. Спокойствие и тишина. Что это было? Неизвестно.
Стоило Ларе снова нагнуться, как в бедро что-то больно прилетело. К счастью, на сей раз она успела заметить упавший сухой кусок земли. Глянула на Тимьяна. Тот с невинной физиономией полол траву. Паразит!
Лара подыскала маленький, но плотный ком почвы. Стоило брату повернуться задом, она швырнула находку и с непричастным видом продолжила работу. Поравнявшись, они вытащили языки и ткнули один другого в бока.
– Я вам сейчас покажу! Драться на поле вздумали, поганцы! – раздался грозный рык матери.
Время на прополке четвертого ряда прошло мгновенно. Пока руки на автомате выдергивали сорняки, Лара высматривала подходящие земляные снаряды и уворачивалась от бесперебойно летевших со стороны Тимы. Работа спорилась.
Пару раз брат попал в цель. Было больно, до синяков, но Лара молчала, а Тимка беззвучно хихикал. Главное, чтобы мать не заметила.
Однажды Тимьян опасно промахнулся и попал маме в плечо. Лара ахнула про себя и без промедления углубилась в прополку, тайком поглядывая на родительницу. Та посмотрела в небо и неуверенно пробормотала:
– Кажется, птичка что-то бросила…
Тима и Лара нацепили серьезное выражение лица, распрямились, взглянули вверх. И правда, в небесах парило несколько мелких пернатых, усиленно машущих крыльями. Повезло!
Брат ответил первым:
– Наверное. Птицы многое в клюве переносят… Но я ничего не заметил.
Лара присоединилась:
– Я тоже не видела, картошку полола.
Мать отвернулась, продолжила тяпать, а Лара и Тима хитро посмотрели друг на друга и бесшумно рассмеялись: «Птичка бросила».
В половине первого прозвенел будильник, родительница громко объявила:
– Перерыв на обед. Полчаса.
Лара скинула варежки и наперегонки с Тимой рванула к месту отдыха. Добежали одновременно и уселись на продолговатый, полметра высотой, гладкий камень. Попу жгло огнем. Хорошо глыба нагрелась под палящим солнцем!
Из леса появились замазанные черникой Сеня и Кася, у братика губы синюшные, сестра же фиолетовая вся: и руки, и забавная рожица. Мать смочила водой носовой платок, первым слегка вытерла лицо и руки Малого, затем тщательно – Косулю.
Родительница повернулась к старшим детям. Спокойствие сбежало с ее лица, блеснул синевой ледяной взор, раздался вопль:
– Твою налево… С камня слезь сейчас же!
Лара подскочила словно ужаленная. Тимофей уже стоял рядом, пуча недоумевающие глаза: «Что случилось?»
Мать обратилась к брату:
– Ты можешь сесть.
– А я? – воскликнула Лара.
– А ты – нет, – строго запретила родительница.
– Но почему? – задыхаясь от обиды, прохрипела Лара.
– Девочкам нельзя сидеть на холодном – застудишься.
– Но камень горячий.
– Прекрати со мной спорить сейчас же! Пока я… – Взгляд матери заскользил по округе, выискивая способ наказания.
– Хорошо, – Лара, не мешкая, согласилась с неозвученным доводом.
Мама швырнула носовой платок Тиме.
– Сам руки вытри, потом придурочной сестре передай.
Родительница выдала каждому по куриному яйцу и ломтику черного хлеба, смазанного маргарином и посыпанного сахарным песком. Братья быстро проглотили обед и залезли вдвоем на чудесный теплый камень. Лара с завистью взглянула на них. Тима заметил и показал язык: «Так тебе и надо». Не удержавшись, Лара пожаловалась:
