Читать онлайн Татьяна Барматти - Я, мои мужья и их любовницы

1. Глава 1

Глава 1.

Настоящий оптимист – это когда на надгробии написано: «Всем – чмоки. Увидимся!»

Именно об этом я подумала, когда услышала гребанный диагноз больше напоминающий забористый мат. А ведь у меня просто болела голова. Да, часто. Да, неприятно. Но…

– Можете повторить? – пробормотала я, уставившись на доктора.

– У вас глиобластома. Многоочаговая глиобластома. Головокружение и головные боли у вас из-за нее. Больше я смогу сказать только после биопсии, но доступ к очагам сильно затруднен.

– Ясно… – кивнула я. – И это, – я махнула рукой на снимок моего мозга, – лечится?

– Конечно, – кивнул с готовностью пожилой врач, а после неловко кашлянул, глянув на меня поверх очков. – Вот только…

– Что?

– Как я уже сказал, доступ к очагам сильно затруднен…

– Сколько мне осталось? – потерев пальцами переносицу, устало пробормотала я.

– Месяц, – выпалил мужчина, поджимая губы. – Но если вы пройдете комплекс лечения, включающий в себя химиотерапию, лучевую терапию…

– Я смогу полностью избавится от этой… бластомы? – некультурно перебив мужчину на полуслове, совершенно спокойно поинтересовалась я.

– Нет, но у вас будет полгода или даже год…

Хмыкнув себе под нос, я широко улыбнулась, стараясь попросту не рассмеяться. Да это же просто шутка века! Я, без какого-то вообще умысла, просто прошла провериться и понять, не скачет ли у меня давление. Как-никак недавно мне стукнуло двадцать восемь. Уже, казалось бы, не девочка, но и женщиной меня трудно назвать.

– Может, валерьянки? – участливо поинтересовался доктор.

– Нет, спасибо, – мотнула я головой.

Задумавшись на несколько секунд, я окинула взглядом кабинет врача, немного скривившись от едкого запаха лекарств. Выхода у меня было только два. Или согласиться на лечение и, как я понимаю, провести эти полгода – год, если повезет, в больнице. Или насладиться своими оставшимися тридцатью днями не выкидывая на ветер неопределенную, но явно не маленькую, суму денег и сделать хоть что-то для себя.

А что? Что я видела в свои-то двадцать восемь?

Родилась, училась, работала и наконец-то открыла свою маленькую кофейню. Все время куда-то бежала, куда-то спешила, а толку? Впрочем, я всегда была оптимисткой. Мой стакан никогда не был наполовину пуст.

– Выпишите мне, пожалуйста, обезболивающие, – решив все для себя, с улыбкой попросила я.

– Вы отказываетесь от лечения? – пораженно уставился на меня доктор.

– Отказываюсь…

Написав отказную от лечения и получив свой рецепт обезболивающих, которые должны были помочь мне провести свои последние тридцать дней в относительно прекрасном настроении, я задумалась над тем, что хочу сделать. Хм… мне определённо нужен список!

Следующие несколько дней я вертелась, как белка в колесе, разъезжая от нотариуса к похоронному бюро. Увы, но оставлять на своих многочисленных родственников важную миссию моих похорон я совершенно не собиралась. Да и, я же еще не замужем, значит, хоронить меня будут в свадебном платье.

Уж не знаю, возможно, так на меня повлиял стресс, но подумав немного, я решила, что все получилось даже весьма неплохо. В самом деле, я ведь могла и дальше не обращать внимания на головную боль и в один день попросту окочуриться без возможности сделать несколько приятных дел напоследок.

– Это платье вам очень идет, – заискивающе проговорила консультант в свадебном салоне.

– Правда? А мне, кажется, полнит… – вздохнула я, смотря на свою талию.

Увы, но сногсшибательных девяносто-шестьдесят-девяносто у меня никогда не было. Где-то сто-восемьдесят-сто десять. Впрочем, я не огорчалась по этому поводу. Главное – индивидуальность. А я во всех смыслах была индивидуальна до мозга костей. Собственно – у меня и выбора-то не было. Пять единокровных братьев – это та еще головная боль.

М-да, мама всегда хотела любви и очень уж настойчиво ее искала, расширяя нашу семью. Боже, надеюсь, с дядей Рудиком у нее все получится, да и для новых подвигов уже возраст не тот.

– А как насчет этой модели? – вывела меня из раздумий консультант, показывая пышное платье.

– Нет, не подойдет, – покачала я головой и не то, чтобы боялась быть бабой на самоваре, оно попросту в гроб не влезет.

Посмотрев по сторонам, выискивая подходящую модель, я безошибочно ткнула пальцем в понравившееся мне платье. И примерив его, поняла, что действительно не прогадала. Смотрелось оно на мне просто изумительно.

– Вы очаровательны, – с придыханием прошептала девушка, и я самодовольно улыбнулась. Как бы да, очаровательна. – Вашему жениху очень повезло.

– У меня нет жениха, – доверительно сообщила я.

– Но как же… невеста?

Это она что, решила, что я лесбиянка?

– Я умираю, – повела я плечом, замечая, как девушка резко побледнела. – Как насчет скидки?

Спустя неделю я закончила все свои дела и написала подробный список всего, что хочу сделать, но по каким-то эфемерным причинам боялась, откладывала или тупо жалела денег. Список получился внушительным, что немало грело мое нежное сердце. И как раз сегодня я решила действовать, устроив прощальную вечеринку для родных! Может и глупо, но мне реально очень хотелось, чтобы вспоминая меня, мои родные не плакали, а ...

– Любочка, в честь чего сабантуй? – поглядывая по сторонам, словно выискивая кого-то, шепнула мне мама. – Неужели ты заарканила наконец-то парня?

– А? Нет-нет, это моя прощальная вечеринка, – пожала я плечами, поправляя черное, невероятно красивое платье.

– Прощальная? Ты куда-то уезжаешь?

– Нет, мам, я умираю.

– Ну и шутки у тебя… – пробормотала мама, искоса посмотрев на меня.

Пожав плечами, я больше ничего не сказала, решив, что буду веселиться, как никогда. Я ела, пила, плясала, завывала, отрываясь на полную катушку, и чувствовала при этом себя, абсолютно счастливым человеком.

– А теперь, мои родные, подарки! – весело заявила я, заставляя всех остолбенеть. Неужели думают, что я с них подарки буду требовать, когда сама же сказала, что ничего приносить не нужно?

Нет, ну разве я такой человек?

Обведя взглядом притихшую компанию многочисленных родственников, я тяжело вздохнула, качая головой. Нет, они же реально изверга какого-то из меня делают. А я вот совершенно не такая! Да-да, я жду трамвая…

– Только подарки вы получите немного позже, – скромно добавила я, опустив глаза.

– Любочка, я ничего не понимаю, – картинно вздохнула мама.

Моя самая любимая, пусть и не самая идеальная, мама. Мой самый дорогой человек. Пусть мама и искала любовь всей своей жизни, она никогда не отказывалась от нас, своих детей.

– Я… – пробормотала я, чувствуя, как глаза начало щипать от непролитых слез. А ведь я так ни разу и не плакала, сетуя на несправедливую судьбу. – Я вас всех очень люблю, – широко улыбнувшись и сморгнув предательские слезы, я обвела взглядом своих родных. – Я умираю.

– Опять эти твои шуточки… – проворчала мама. – Парня себе лучше найди!

– Мам, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты была счастлива, – проговорила я мягко. – Недавно я была у врача и у меня выявили глиобластому.

– Так это что, правда? – ахнув, пробормотала мама, схватившись за сердце.

– Отставить инфаркты, инсульты и все остальное, – фыркнула я, а после взяла маму за руку. – Я хотела сказать вам всем сразу и не растягивать это сомнительное удовольствие, – честно призналась я. – И жалеть меня не нужно, я в порядке.

– Но как же…

– Мам, я, правда, в порядке.

– Но…

– Подарки! – наигранно весело воскликнула я. – Я, конечно, завещание уже написала, но хочу сама все сказать. Итак, Саша, – посмотрела я на самого старшего брата, – тебе остается моя старенькая машина, – улыбнулась я, ведь у брата была хорошо оплачиваемая работа и квартира, которая осталась им в наследство после смерти бабушки жены. – Паша, – кивнула я еще одному своему старшему брату, – тебе квартира нашей бабушки, которую она мне оставила. Миша и Гриша, – улыбнулась я уже двум своим младшим братьям, которых не раз брала с собой играть на улицу в детстве, – вам моя кафешка. Ну и Федор Степанович, – важно кивнула я самому младшему из нас, но самому главному, – тебе достанется моя Степанида, – фыркнула я.

– Себе оставь, – буркнул десятилетний пацаненок, прищурившись.

– Увы, с собой я ее взять не смогу, – покаянно опустила я голову, скрывая смешинки в глазах ото всех.

Федьке, в силу того, что он еще мал, я специально открыла депозитный счет в банке с вполне приличными годовыми процентами. Надеюсь, когда ему будет восемнадцать, он наберется ума и потратит эти деньги на действительно что-то важное. А моя вредная Степанида, в общем-то, никого, кроме младшенького брата из нашей большой семьи и не признавала. Только под его суровым, прищуренным взглядом она немного усмиряла свой вздорный характер.

– Тогда отдай ее кому-то другому, – не унимался Федя.

– Вот будешь хорошо смотреть за Степанидой, и тебе воздастся, – искушающее проговорила я.

– Ага…

– Федя, Любовь, – строго проговорила мама.

Кивнув, больше не говоря ни слова, я присела на свое место, заставляя всех наполнить бокалы и выпить за прекрасное настроение.

То, что я совершила ошибку, сообщив родным правду так рано, я поняла буквально в тот же день, когда мама не захотела выпускать меня из объятий. Впрочем, следующий день был еще хуже, ведь братья по очереди наведывались ко мне в гости, явно переживая о моем самочувствии.

Так что, махнув на все рукой и написав в семейном чате, что я всех люблю, я укатила покорять новые вершины, а точнее выполнять свои же пункты в списке. Прыжок с парашюта, роуп-джанпинг, скалолазание, рафтинг по реке, флайборд, вейкбординг. И это я еще более доступные развлечения типа «банана» не включала. Да и чего уж, я еще никогда столько не гуляла и не развлекалась.

М-да, только узнав о том, что умираю, я поняла, как круто просто жить.

Улыбнувшись проходящим рядом людям, я, без зазрения совести, вертела головой рассматривая причудливые конкурсы. Мне сегодня просто несказанно повезло, и я попала на ярмарку в честь какого-то там праздника небольшого городка, название которого я уже и забыла. Признаться честно, я никогда не принимала участия в таких мероприятиях, исключая, конечно, ярмарки в школе.

– Можно мне, пожалуйста, лимонада, – обратилась я к улыбчивому продавцу.

– Конечно…

Отдав деньги и забрав стакан с лимонадом, я вертела головой в разные стороны, думая, куда пойти в первую очередь. Обезболивающие таблетки действовали хорошо, и пусть прошло уже больше двадцати дней, голова не слишком сильно болела, давая мне надежду, что все так и будет.

– Красавица, не проходи мимо… – обратилась ко мне цыганка, указывая на шатер позади себя.

– Что, правду расскажешь? – улыбнулась я в ответ.

– Все расскажу, – кивнула она уверенно, а я повела плечом, решив, в конце концов, почему собственно нет?

– Хорошо.

Зайдя в небольшой шатер, я посмотрела по сторонам, особо не замечая каких-то черепов или прочей атрибутики надежного шарлатана. Все было вполне цивилизованно. Несколько подушек на полу и прозрачный шар, как в Гарри Потере. Даже свечек и тех не было.

– Проходи, садись, – совершенно спокойно проговорила женщина.

Кивнув, я послушно заняла одну из подушек, подогнув под себя ноги. Какое-то иррациональное чувство внутри шептало, что все не так просто, вот только прицепиться было не к чему. Впрочем, максимум, что может случиться – меня ограбят.

Заняв место напротив меня, женщина несколько секунд смотрела на меня, а после уделила все свое внимание прозрачному шару. От ее молчаливого, слишком уж мистического состояния у меня по спине табунами пробежались мурашки. Спасало меня от позорного бегства только непрошибаемая уверенность в том, что все происходящее спектакль одного актера.