Я, мой муж и наши два отечества - страница 33



ни похоронки, ни письма вот уже четыре месяца… Баба тоже поплакала. А потом давай на Маму наседать: «Скорей надо в свою квартиру ехать, в Покровское-Стрешнево».  «Да ведь нас не пустят в квартиру. Там живут. Эн-ка-вэ-дэшник!» А Баба не сдается: «Хоть в коридоре будем. А то куда же Владик вернется?»  и плачет. Мама тоже слезы вытирает, но так, чтобы не видела Баба. Владик, родной мамин брат, пропал без вести с весны сорок второго. Должно быть, погиб. Тогда почти все ополченцы погибли… Но Баба уверяет Маму, что Владик живой, она это сердцем чувствует. Кое-как Мама Бабу успокоила: на тот случай, если вернется Владик, она предупредила Софью Абрамовну, соседку нашу, и друга. Оставила ей наш мариупольский адрес.

К вечеру в комнату к нам одна за другой шли соседки и другие женщины. Все зареванные. С виноватыми улыбками просили Бабу «кинуть карты». Баба раскладывала карты и каждую по очереди уверяла, что живой, что приедет… Успокоенные соседки наприносили конфеток. Накипятили чаю и весело стали друг дружку поздравлять с концом войны. А потом песни пели и снова плакали».

(Опубликовано в книге: «От советской пионерки до челнока-пенсионерки (Мой дневник)», М., «Сатурн С» 2000 г.


Кончилась война (фото из интернета)

Американские подарки – коробки со сладким мясом

Я и мои ровесники, все ожидали какого-то радостного чуда, о котором мечталось еще в Соколовке: вот кончится война – наедимся вдоволь: хлеба, мяса, сосисок… Чего только не рисовалось нашему голодному воображению! А мы после Победы все продолжали получать буханку хлеба с маленьким довеском на семью в день и пятьсот граммов сахара и жиров, и по килограмму круп на человека в месяц. Правда, к этому прибавились американские подарки – картонные коробки со съестным. У меня все внутри замирало, когда их открывали. Пачки с галетами, банки с маринованными огурчиками, всевозможные пудинги в ярких упаковочках и, наконец, объемистая металлическая банка с изображением на ней очень аппетитного мяса. Мама открыла эту чудесную банку специально приделанным к ней ключиком, и вот это дивно привлекательное мясо у нас в мисках. Я положила в рот небольшой кусочек и сейчас же его выплюнула: вместо ожидаемого мяса – какое-то сладкое, резко пахнущее чем-то нездешним его видимое подобие. Есть такую гадость? Было очень обидно, и я заплакала. Мама старалась меня утешить, говорила, что это у них – у американцев – деликатес, мол, она где-то об этом читала. И что у нас просто привычка к другому мясу… И даже показывала на собственном примере, что есть его можно. Однако в ее глазах я видела слезы. И только Бабушка бодро сказала, что ведь эти мясные кусочки можно залить водой, и сахар из мяса уйдет… Однако сахар так и не ушел. И мы, крепко посолив и помазав сладкие кусочки горчицей, все же съели это американское мясо. А Бабушка еще долго старалась «объяснить» американцам, какой должна быть их продуктовая посылка: вместо пудингов, кексов и крекера – муки или крупы манной, а вместо сладкого мяса – сухой колбасы или обычной мясной тушенки. Да и овощей маринованных не надо, а лучше бы свиного сальца, если у них оно есть… Конечно, все эти пожелания так и повисли в воздухе одной нашей комнаты, а в подарочной американской коробке, которую выдали нам и в следующий месяц, снова были пудинг и кексы в ярких обертках, и было сладкое мясо. Но это уже не было для нас горькой неожиданностью, и мы приноровились его съедать.