- Почему ты такой? – спросила у меня, с трудом фокусируя взгляд пьяных глаз.
- Какой? – из глупого любопытства уточнил я.
- Твердолобый.
- Все сказала?
- Нет! Я…
Дальше я не дал ей молоть языком, накрывая своими губами её дерзкий ротик. И даже реакция пошла. Какой отклик.
Я, чуть ли не бегом, поволок её в спальню, хотя мог бы и тут разложить. Какая разница? Но сегодня я явно не в себе. Такие выверты сознания.
А потом она вдруг резко замычала, начав вырываться. Да что такое?
Стоило отпустить, и меня окатил водопад рвотных масс.
- Ну, пиздец тебе, - проскрежетал я, утираясь.
Она же, скрючившись на полу, продолжала заблевывать мне все пространство.
Боже! Всегда не мог терпеть пьяных баб, а тут такое.
Да сколько можно-то?
За шкирку отвел её в ближайший туалет, пусть над унитазом изгаляется. Сам вернулся в коридор. Мой умный пес с опаской косился в мою сторону, не рискуя наступить в рвотные массы, оставался сидеть на месте.
Я же, придурок, подорвался в соседнюю душевую, захотев освободиться от грязной рубашки и брюк. Разбежался и со всей дури пизданулся на спину, поскользнувшись. Взвыл от боли в копчике, как тот волк в мультфильме.
«Ну, погоди», мать его!
Пес не выдержал, сорвался ко мне, жалобно поскуливая. Окуеть просто! Теперь еще и его отмывать. Он прокатился по жиже, врезаясь в меня. Я снова взвыл.
Ночь была незабываемой. Я затрахался, в прямом смысле слова, отмывая себя, её, пса и дом.
Даже радости никакой, что душ принимали вместе. Какой кайф трахать пьяное бесчувственное тело? От блевотины отмыл, а вот с лицом вышла закавыка. Ладно, и так сойдет, решил про себя, укладывая её в постель.
По утру, мне хотелось разве, что придушить мерзавку, устроившую мне этот треш.
Однако, я как законченный дебил жду её пробуждения, держа на изготовке антипохмельное зелье.
Лорд, вообще, предатель! Обслюнявил эту нахалку от всей своей собачьей души.
Я даже не понял, кого больше ревную? Его – к ней, или её - к нему? Зараза!
Утренний обмен любезностями состоялся, и я благоразумно сбежал на кухню.
На самом деле было не восемь утра, а все десять. Тут я слукавил. На работу я забил. Замы справятся. Да и Леденёв на месте.
О, вспомни черта, а тут его сатана и объявится.
Звонок Леденёвой стал полной неожиданностью. Чего ей надо?
«Игнаша, ты что, силой удерживаешь мою сотрудницу?»
«Ага, с каких пор, она твоей стала, интересно знать?»
Синичка ей, видите ли, на хвосте принесла. Ух, я этому Сеничке!
Послал Ирку – работать, сгорая от ярости. Между лопаток зачесалось, я моментом обернулся.
Пришла, звезда моя.
На голове – тюрбан из полотенца. Мой халат ей, как корове седло.
Еще и рычит, снова обзывая меня лысиком. Сучка!
- Что ты себе позволяешь? – заверещала на ультразвуке, опять переходя «на ты».
Определилась бы уже.
- Ты не можешь меня удерживать!
- Могу и буду, - уже спокойнее ответил я, понижая тон.
Мне понравилось, что теперь не моя очередь настала, психовать.
- Садись, ешь.
- Ага, пока не околеешь.
- А ты, я смотрю, жаждешь? Голодовку объявишь? Ну? После того, как рыгала желчью.
Испепелив меня взглядом, молча уселась на стул. Тюрбан на голове съехал на бок. Видимо, от волн гнева, исходящих от этой фурии.
Она все время пыталась его поправить. Выглядело это действие смешно и нелепо.
- Дай сюда, - сорвал с головы полотенце, чтобы не мучилась. – Суп хлебай, - подал рыбный бульон.
Самое то, с будуна.
- А ничего посущественнее не нашлось? – скривилась она, поправляя влажные локоны
