Я начинаю путь… - страница 23
– Почему ты меня спрашиваешь? Ты у нас старший! Тебе и думать.
– Не лезет ничего в голову. Может, у тебя что выйдет? Ты ведь у нас еще та выдумщица.
– Уже вышло! Явились соколики! – А это уже не Маша, а я. Как только стресс прошел, я попросила Машу во всем довериться мне и ничего не делать самостоятельно.
Между тем в окно было видно, как, распугав тусовку гопников, во двор въехал полицейский микроавтобус.
Стоило ему остановиться, как из него быстро выскочили штурмовики спецназа. Следом за ним такой же микроавтобус скорой помощи, а за ним… Боже мой! Когда это они узнали! Телевидение пожаловало!
– Так что, Маша, делать будем?
– Одеваемся, закрываем квартиру. И сдаемся.
– Зачем тогда бежали?
– Верхнюю одежду захватить. Ты ведь не хочешь простуду подцепить. Хватит таращиться, одевайся быстрей, пока они на штурм не пошли!
Штурм нам действительно был не нужен. Ведь спецназу все до лампады. Дверь выломают, нас схватят и уведут, а за квартирой кто присмотрит? Тем временем по громкоговорителю раздался призыв к добровольной сдаче, а спецназовцы уже вошли в подъезд.
– Собрался? Пошли, чего заставлять людей ждать?
Пока спускались по лестнице, ведь лифт наверняка уже обесточили, я провела быстрый инструктаж:
– Сейчас сдаемся без сопротивления. Рыпаться и качать права незачем. Далее, о том, что это ты мне глаз подбил – ни слова! Нас тогда просто разведут с тобой, а родителей все равно накажут, за то, что эсэсовцам про это не донесли. Понял?
– Понял. А дальше…
– А дальше я говорю, что эта эсэсовка ко мне на улице приставала, а когда я начала вырываться, она меня ударила.
– Машка, да кто тебе поверит?
– Все, молчим и сдаемся.
Вопреки тому, что показывают по ТВ, спецназовцы не стали нас ни класть на землю, ни надевать наручники. Нас просто окружили и проводили до отсека для задержанных.
А потом было разбирательство, во время которого я и обвинила эсэсовку в домогательствах. С точки зрения закона, грош цена была моим показаниям, ведь мне не было еще двенадцати лет. Но, как говорится, осадочек остался. Тут я попала в самую точку. Инспекторов и воспитателей этого департамента и раньше ловили на нарушении этики. Так что поверили скорее мне, чем этой мегере. Тут и адвокат наш подсуетился, собрав свидетельства о благонамеренном поведении что нашем, что наших родителей. Ну а то, что Иван бил охранника, защищая сестру от домогательств… Вообще-то здешний закон не любил, когда граждане оказывали сопротивление должностным лицам. Просто сочувствие судьи, женщины семейной и обремененной детьми, было на нашей стороне, а не на стороне незамужней бездетной стервы. Приговор был вынесен по принципу «ни вашим, ни нашим». Каждый остался при своем мнении и без последствий, если не считать возмещения охраннику за разбитую переносицу.
Вы спросите, а не совестно ли мне было поклеп на эсэсовку возводить? Не совестно! Потому, что у той совесть начисто отсутствовала. Жалеть стерву, готовую при малейшем подозрении и без проверки доноса рушить семью, я не собиралась. Нормальный человек за такую работу браться не будет. Ну а ненормальным нечего потакать своей покорностью.
Глава 5
Правила русского боя
Просто так от эсэсовцев мы не отделались. Не сумев одолеть нас в судебной тяжбе, они не оставили надежды на то, что рано или поздно, но мы окажемся на их крючке. Поэтому, уже знакомая мне инспекторша Департамента социальной службы взяла себе за правило раз месяц навещать нашу семью. Право на проведение таких инспекций у этих сволочей было. Мы догадывались о том, что кроме этих визитов, в ходе которых нам задаются вопросы мутного содержания, проводится сбор слухов и сплетен со стороны. Один раз, выглянув в окно, мы с Ваней увидели, как она о чем-то беседует с местной алкашней. В том, что нам готовят какую-то пакость, я нисколько не сомневалась. Вот так мы и жили, ежедневно готовые к разного рода провокациям против нашей семьи.