Я начинаю путь… - страница 36

Вообще-то ребята переоценивали свои возможности. Спецназ, получивший приказ на разгон шествия, этим не остановишь и даже не задержишь. Вот только последствия! Анатолий Николаевич теперь прекрасно понимал и командира полицейского отряда, который увидел, как в первые ряды манифестантов начали вдруг выдвигаться девчонки, одетые в нарядные платья, а по флангам «живого щита» построились в ударные колонны крепкие парни. Выполнить полученный приказ несложно, сложно после этого отмыться от дерьма, в которое сам, по своей же воле и окунешься. Понятно теперь было и решение генерал-полицмейстера, решившего воздержаться от радикальных мер.

– Ксаверий Станиславович, как бы там ни было, но стоит учитывать то, что наши общественные деятели очень капризны. Это сегодня они требуют «раздавить гадину», а завтра, не приходя в сознание, будут требовать крови детоубийц. А от детской крови еще никто не сумел отмыться…

– То есть все свести к обычным для детского возраста шалостям?

– Это будет совсем замечательно! Надеюсь, что вы справитесь с этим.

Ага! Справился! Мошкальский еще не успел толком приступить к процессу расследования, как его осчастливили еще одной новостью: полномочный общественный контроль за ходом следствия! Вот чего, оказывается, им не хватало!

Вообще-то такая мера контроля временами применялась. Если у общества были сомнения в объективности следствия, тогда оно велось с участием компетентных специалистов из независимых общественных организаций. Обычно это делалось, когда подозреваемому грозило очень суровое наказание. Участие в следствии независимого специалиста обычно приводило к тому, что обвинения либо снимались вообще, либо дело переквалифицировалось в сторону более легких статей. Но это в обычном случае. А нынешний обещал стать особым. Общественным контролером был назначен не кто иной, как Гозман!

Было от чего впасть в изумление. Прекрасно зная эту тварь, барон понимал, что добиваться Гозман будет отнюдь не смягчения статьи обвинения. Этот русофоб постарается выжать из ситуации все возможное, и потому спустить дело на тормозах не выйдет. Как ни крути, но это старый и опытный крючкотвор, способный мастерски выдавать карася за порося, легко заткнет за пояс любого из подчиненных барона.

И что делать? Отказаться от такой помощи не получится. Наоборот, придется делать вид, что всю свою жизнь мечтал именно о таком сотрудничестве.

– Придется вам, Ксаверий Станиславович, работать на пару с этим господином.

– Мне хотелось бы отказаться от подобной чести!

– Не поддерживаю и не разрешаю! Несите и дальше свой крест. Ну а я со своей стороны обещаю вам всяческую поддержку.

А поддержку в любом случае придется оказать. Барон даже знал, каким образом он это сделает. Так как появление на горизонте светила правозащитного, а на деле сутяжного движения грозило похоронить все лелеемые им планы, Берг решил, что пора пускать в ход тяжелую артиллерию.

В любом случае закон требует, чтобы при допросе несовершеннолетнего обязательно присутствовал адвокат. Интересы дела требовали, чтобы этот адвокат был фигурой сравнимого с общественником калибра. Как и предполагалось ранее, на эту роль лучше всего подходил господин Ривкин. Правда, как адвокат, он не имел опыта ведения политических и правозащитных процессов. Но это несущественно. Другим препятствием был размер гонорара, который мог затребовать Соломон Абрамович. Торговаться с ним было бесполезно. Но тут барон готов был зайти весьма далеко. В крайнем случае, можно разориться и пустить на это все свои сбережения. В проигрыше он все равно не останется. Коллеги по службе и высокое начальство сумеют по достоинству оценить такую жертвенность. Стоит ли говорить о том, как они относятся к правозащитникам? И уж если удастся одного из них показательно искупать в дерьме, то понесенные им затраты обязательно компенсируют из Особого фонда.