Она не успела закончить фразу, а у Иланы болезненно сжалось сердце, в груди задрожала тревога, и вдруг ярко представилось, что сейчас Глеб скажет «Нет». Именно сейчас. Что он специально дожидался этого момента, молчал раньше, опять рассчитывая как можно чувствительней её задеть. Но он произнёс коротко и совершенно спокойно:
— Да, — не поторопился, чтобы вдруг не передумать, но и не сделал неуверенную паузу.
Так может, всё предыдущее время он на самом деле проверял её? Хотел выяснить, насколько она серьёзна, насколько хорошо относится к нему, насколько на неё можно положиться. Пытался убедиться, что она выходит за него не только в качестве гарантии честного взаимовыгодного партнёрства, не только ради общего и собственного благополучия и комфорта, что лично он значит для неё ничуть не меньше. А может, даже и больше. И теперь, после свадьбы, всё станет по-другому, как надо, как Илана предполагала.
Он же пообещал — любить, уважать, заботиться, и выглядел при этом очень серьёзным и искренним. Поэтому, когда регистраторша обратилась к ней, повторив вопрос почти слово в слово, только поменяв местами имена, Илана даже не засомневалась, выдохнула прочувственно и убеждённо:
— Согласна.
Регистраторша ободряюще улыбнулась уголками губ, чуть приподняв брови, но тут же опять стала торжественной и серьёзной.
— Ваши ответы дают мне право зарегистрировать этот брак. — Она отступила на шаг назад, повела рукой в нужную сторону. — Прошу подойти к столу и закрепить подписями ваш союз.
Журнал уже был открыт на нужной странице, а необходимые сведения предусмотрительно заполнены. Оставалось только расписаться в помеченных аккуратными карандашными галочками ячейках.
Глеб твёрдой рукой подхватил ручку, поставил размашистую подпись, легко и уверенно, словно на каких-нибудь деловых бумагах. Он же привык постоянно что-то подписывать. А у Иланы пальцы дрожали, взгляд никак не мог сфокусироваться, поэтому строчки перед глазами расплывались. И она почти ничего не видя по наитию вывела свою фамилию, а потом испугалась, что надо было писать не девичью, а уже новую, по мужу. Она ведь больше не Елизарова, с этого момента она — Кирсанова.
Илана вопросительно глянула на регистраторшу, но та опять только ободряюще улыбнулась, отложила ручку в сторону, захлопнула журнал, развернулась к гостям и произнесла:
— Теперь в знак верности обменяйтесь кольцами, которые станут символами вашей бесконечной любви и преданности друг другу.
Всё та же малышка, что раньше рассыпала розовые лепестки, направленная уверенной рукой организатора Ларисы, поднесла маленькую аккуратную шкатулочку, обитую изнутри красным бархатом. Лежащие в ней кольца поблёскивали на солнце золотом.
Регистраторша забрала у девчушки шкатулку, выставила перед собой, развернувшись к Глебу.
Вот сейчас он помедлил, словно впервые задумался о происходящем. Или наконец-то позволил себе проявить волнение? Потом взял кольцо поменьше, посмотрел на Илану. Она опомнилась, протянула руку, но, как оказалось, не ту.
— Другую, — не шевеля губами, прошептала регистраторша.
Илана поспешно отдёрнула левую, протянула правую, по-прежнему, нервно подрагивающую, несмотря на все её старания, ощутила прикосновение. Оно обожгло и взбудоражило ещё больше.
Горячие пальцы, прохлада металла.
Затем и ей пришлось придерживать Глеба за руку и опять пытаться унять дрожь, чтобы не выронить его кольцо, чтобы не промахнуться, чтобы надеть. А мысли уже уносили далеко вперёд, тревожа ещё сильнее, заставляя полыхать щёки.
