Может, поэтому я в детстве собиралась сделать революцию против угнетения детей взрослыми. И все взрослые надо мной ржали (а бабушка мне об этом напомнила в 38 лет, да и моему сынку рассказала). Но вот я о подготовке революции совсем не помню!
Что-то мне, видимо, помешало, а сейчас уже и поздно – пора думать о революции в экологии. Мой сын, когда слушал от прабабки эту историю, падал со стула со смеха. На бис слушал и на бис падал. Хорошо, что не с полатей. Он валялся на полатях днем, рано не вставал, спал до двух, как и я дитя асфальта, дитя города, как и я. Городские и деревенские люди сильно различаются!
В деревне жизнь правильно идет, у хороших людей. А я не стала учительницей в деревне: хотя, Галя звала меня в Клевакино преподавать и обещала всё устроить, де у них учителей по языку и истории не хватает.
Я ж стала художником и режиссером.
О Гале. Подруга детства моего познакомилась на танцах с парнем приезжим, шефами с Качканарского ГОКа, что приезжали по разнарядке урожай убирать (было в советское время такое правило – шефствовать над селом). Вышла замуж за этого парня, сменив фамилию Соколова – на Баранову. Но после 6 лет жизни в Качканаре в замужестве, вернулась-таки обратно в родную деревню врачом, сменив на этом посту свою мать-фельдшера… Гале не пожилось с мужем, она говорила, что он был жесток с нею. Но она долго не уезжала (жалко подушек и перин, жалко приданое бросить).
Дома Галину назначили заведующей Клевакинской больницы и дали в Клевакино квартиру. Эти деревни близко друг от друга, простым глазом видать. Живет она, должно быть, в Клевакино. Галин сын Андрей вырос, он – дока по автослесарному делу, у него дом, гараж, машины и мотоцикл. Галин папа, комбайнер Коля Соколов перенес тяжелый инсульт, потом второй, он и мама Аля ушли в мир иной и похоронены на общем Мосинском кладбище, где и мой дед похоронен и баба Ася-Соф. Школу старинную с садом купил новый русский и сделал из нее баню-сауну, его Галина Димкой кличет. Детей там не хватало для комплекта и школу закрыли, после того, как деревню Мосина признали бесперспективной.
…Дом-избушка без бабы Аги в Копырино опустел. Бабушки не стало 30 июля 2004 года.
Похоронена она в Перми, на Северном кладбище, где живет четверо ее детей, пятеро внуков и много правнуков. Там она обычно зимовала, на лето возвращаясь в деревню. Остальные потомки жили и живут в Каменске и в Екатеринбурге.
Бабушка скопила на похороны свои столько денег, что и на сорок дней осталось, и на памятник хватило (она постаралась так сделать, чтобы детям своим не доставлять неудобств). Вот такой был ее характер.
Агнии Ивановне Адриановской, в девичестве Шиховой, исполнилось 86 лет.
Бабушка писала стихи. Ровным, красивым округлым почерком исписана толстая тетрадка, мне ее стихи очень нравятся, но я, конечно же, субъективный читатель, потому что мне всё нравится, что сделано бабушкой. И носки-варежки, ею связанные, и супы ее с картошкой, и стихи, и мудрые побасенки.
Бабушка человек сильной воли, с оптимистичным взглядом на жизнь, справедливый, прямой, великодушный, веселый. Разве таких людей сейчас где встретишь?
…За 7 дней до кончины, баба Ага ходила с Женей, той Женей – тоже уже старушкой, в церковь. (В бога бабушка открыто стала верить в преклонном возрасте). Вышли они из церкви, попрощалась она с тетей Женей, всем поулыбалась и пошла на остановку. По пути ей становилось так плохо, что три раза она ложилась на землю, от слабости, но потом упрямо шла вперед; до дома своего бабушка дошла (жила она у Нины, старшей дочери) и присела на лавку у подъезда. Там ее и нашла соседка. Побежала к Нине Адриановской, – вызвали скорую. Обширный инфаркт. Положили бабу Агу в больницу.
