- Ну вот узнаешь ты кто, и что сделаешь? – отрывисто и зло бросил он – Пойдёшь разбираться? Не строй из себя мою мамашу, она умерла.
Эти слова ударили наотмашь, и я задохнулась от обиды и злости. Набрала в грудь воздуха, чтобы сказать ему пару ласковых, но с шумом выпустила. Просто подумала, что мои нравоучения сейчас это последнее что нужно Максиму.
Я встала и отошла от кровати. Нам обоим следует успокоиться и вернуться к этому разговору позже. А пока стоило вызвать скорую помощь. Я набрала 103 на мобильном и, опершись на косяк, ждала ответа.
- Скорая, слушаю. – недовольный голос оператора заставил меня вздрогнуть.
Слишком громко для этой ночи.
- Здравствуйте, мой ээ…. моего племянника избили. Он серьёзно пострадал, и я…
- Диктуйте адрес, женщина!
Я сбивчиво продиктовала улицу и дом. Женщина на том конце связи буркнула «ожидайте» и отсоединилась. Телефон потяжелел в моей руке, и я медленно убрала его в карман.
- Ну и на фига ты бомжевозку вызвала? Я никуда не поеду!
Это стало последнее каплей. Подскочив к нему, уперлась взглядом и зашипела.
- Не смей так называть скорую помощь! Ты кто такой, чтобы врачей оскорблять?! Поедешь туда, куда я скажу! Может, я и не твоя мать, но родительские права пока что у меня. Усёк?
Если бы я была драконом, то из моих ноздрей валил бы пар, настолько я была зла. Но скандал не успел разгореться по-настоящему, в домофон позвонили. Я глянула предупреждающе на Макса, взглядом говоря «потом поговорим». И пошла открывать дверь.
Бригада медиков зашла в коридор, огляделась. Я пригласила их проходить, а сама пошла следом. Фельдшер действовал профессионально и отстранённо. Медбрат заполнял документы. Он осмотрел Макса и покачал головой.
- Нужно ехать в больницу. Делать снимки головы и живота. Может быть сотрясение, да и синяки на животе мне не нравятся.
- Хорошо, минуту, я документы возьму.
- Родителям парня сообщили? Когда они будут?
Этот вопрос остановил меня в дверях, и я повернула голову к мужчине.
- Никогда. Я тетя Максима и его единственный родственник и опекун.
Документы искала дрожащими руками. Ну почему, кода что-то нужно, этого никогда не найти? Я приказывала себе не плакать и вести себя как взрослая женщина. Но получалось плохо. Вернувшись в коридор с документами в руках, обнаружила обувающегося Макса и помогающего ему медика.
Я подхватила под руку племянника, а фельдшер сумку. Мы вышли в прохладную ночь и сели в машину.
- Побои снимать будем? – спросил медбрат, ставя галочки в бланке.
- Я просто упал. – буркнул Макс.
Медики переглянулись, и фельдшер добродушно сказал:
- Когда в следующий раз будешь падать, прикрой голову руками, а живот ногами. Это при ПАДЕНИИ самое важное.
Я закрыла лицо руками и заплакала.
Максим насупился и отвернулся, а медик похлопал меня по плечу.
- Ну, будет вам. С мальчишками такое бывает.
Сама не знаю, почему я разрыдалась. Хотя нет, знаю. Я просто дико испугалась за племянника. И злилась, что он не хочет говорить мне, кто его избил и за что. Как я могу защитить его, если даже не понимаю отчего защищать?
Рентген показал сотрясение мозга, а осмотр - ушибы и синяки. Врач выписал лекарства и полный покой. Домой мы добрались уже утром. Всё, чего мне хотелось, это завалится в постель и проспать часов двенадцать. Но мне нужно было будить Максима каждые два часа и проверять его состояние. Я поставила будильники и прямо в одежде упала на кровать.
