Я не кошка - страница 21

– Не насолила. Твои выходки ужасают и жутко делается – куда скатишься с годами, если продолжишь?

– Выходки? Какие?

– Провокационные. Эти навязчивые комплименты, эта развязная открытость, бесцеремонные суждения. Пользуешься смазливой внешностью, юностью, как оружием, не боясь, что прилетит по голове. Знаешь, как говорят – есть ужас, какие дуры, и прелесть, какие дурочки. Ты последняя, знаешь, что простят капризы и неприличия за мордашку.

Я чуть рот не открыла, обалдевая от таких обвинений, как Марта опять вклинилась с комментарием:

– Это мне по возрасту положено бурчать на молодежь, завидуя, что сама так уже не могу. Но ты, ты ведь еще сама далеко не старая, Оля.

Я не удержалась:

– Не-не, как раз похоже, что старая. Внутренне седая брюзга.

Думала, Валешина натурально подорвется от ярости, но она лишь покраснела и процедила:

– Если ты так в себе уверена, что на самом деле все в рамках приличия и твоей репутации ничего не грозит – скажи Вадиму Михалычу лично то, что сейчас сказала. Про зад и щипок, не отрицаешь ведь, что соблазн есть, не соврала ради шутки. Если уверена, что он о тебе как о самоклеящейся подстилке не подумает – скажи. Или струсила?

– Ты меня на «слабо» берешь? Я не поведусь.

– Не ведись. Но что ты теряешь в итоге? А… все-таки репутацию.

– Да пошла ты.

Разговор закончился, но народ в зале, наоборот, стал перекидываться шепотками от стола к столу и посмеиваться. Меня это не задело, но задуматься заставило. На что я способна? Где предел моей откровенности и грань, за которой уже я о себе буду думать, как о неприличной девушке?

Общепринято некрасиво домогаться человека вообще, публично – особенно. Меня бы не обрадовало, если вдруг контролер Валентин Иваныч заявит, что хочет лапнуть меня за грудь. Само желание я бы не осудила, а подачу да – эстетики лишено.

Прошло десять минут и до обеда оставалось полчаса, как руководитель объявился из арки коридора и пошел к дальнему столу, – как раз к Валентину:

– Листка не хватает. У себя искал нет, у вас где-то выпал или случайно к другим примешался. Посмотрите?

На меня с выжиданием уставился весь ближний круг, даже Марта поджала до бантика губы и блеснула искорками в блеклых глазах.

– Вадим Михалыч, я хочу пригласить вас на свидание!

«Хочу вас ущипнуть» – это слишком. Нашла единственно приемлемый вариант и громко озвучила. Он обернулся через плечо, слегка сведя брови в выражении «не то расслышал?».

Права Валешина – а что теряю? Ничего. А приобрету – возможно, бесценный опыт публичного позора. Повторила отчетливей и без робости:

– Или вы меня пригласите, разницы нет. Это не на спор и не шутя, я говорю о том, чего на самом деле хотела бы.

Тишина повисла гробовая. Насколько от мужчин далеки интриги и мелодрамы, но и они замерли, превратившись в любопытных зрителей. Потерянный листок отчета застыл на полпути, и контролер вылупился на руководителя в ожидании реакции. На него все в эту секунду смотрели с вопросом – «и что ты на это скажешь?».

Проблема… Как воспитать? Как заставить соблюдать границы? Как, если грубо, «заткнуть» самую озабоченную и неудобную во всех смыслах служащую? Проще всего – уволить. Вот такие варианты пронеслись у меня в голове, пока Вадим Михалыч сам в задумчивости, постучал ребром папки о стол.

– Софья Николаевна, давайте проясним…

– Давайте.

– Почему вы так откровенны в заявлениях на мой счет?

– Потому что вы не согласитесь. Я могу сколько угодно признаваться в любви, мне не грозит ответственность и взаимность – все знают, что вы не заводите служебных романов, железно. Вас мое поведение скорее допечет, чем понравится. Это все равно, что дразнить тигра. Любой будет храбрецом, если уверен, что хищник в клетке и не кинется. – Нашла место и для той самой фразы: – Вы – не кинетесь, даже если я вас за зад ущипну. Рискую лишь тем, что из зоопарка выгонят, уволите, если без метафоры.