Расшатанные нервы и штормящие из крайности в крайность эмоции притупляют все чувства.
Я вижу цель и не вижу препятствий. И для меня целью была Ленка, моя подруга, с которой мы рука об руку, с самого первого дня, трудились на фирме мужа. Только я вышла замуж за него (получается, своего начальника), а Ленка, она так и осталась там работать дальше, подтянули ее и по карьерной лестнице. Стала трудиться там по профилю. Юристом. Младшим, конечно. Старших там и без нее хватало, но кто, как не она, в данный момент мне мог помочь?
Пока спускалась на лифте, телефон непрерывно продолжал звонить. Взглянув на экран и увидев фото мужа, засунула трубку обратно в сумку. Пусть понервничает.
Он не хотел меня слушать, когда я просила, теперь мне это не нужно. Да и слушать его оскорбления я тоже не намерена. Хочет найти козла отпущения?! Увы, он не угадал с адресатом.
До Лены добиралась битых полтора часа. И мне они показались целой вечностью. Подруге позвонила заранее. И та, заверив меня, что ждет, уже несколько раз позвонила за это время, беспокоясь о том, где я запропастилась.
– Ну, как ты? – встречает меня с порога Ленка. И я не совсем понимаю ее вопрос.
Я ведь подруге не успела рассказать о нашей ссоре с Игнатом, но у меня закрадывается подозрение того, что подруга уже все знает.
– Ты о чем? – приподняла бровь в недоумении.
– О чем, о чем?! А то ты не знаешь?! Да о вас с Игнатом на каждом углу на фирме шепчутся.
– Что?! – открыла рот в изумлении.
– Вот и я хочу знать, что у вас происходит? Да и потому, что ты ко мне приехала прямо после отдыха, лишь подтверждает слухи.
В шоке наблюдаю за суетой подруги. Лена, видимо, только недавно вернулась с работы. Так как на ней был офисный костюм темно-синего цвета. На лице был заметен макияж, но минимальный. Дресс-код на фирме мужа жесточайший. Оттуда и строгость в прическе и неяркие цвета помады на губах и лака на ногтях. В стенах фирмы существовало негласное правило, которому подчинялись все: ни один работник не должен выделяться из общей массы. Если не следуешь правилам, то тебя тут же увольняли. Вот и Ленка, сама по себе далеко не красивая и даже симпатичной её трудно было назвать, высокая, худая; про таких говорят – кожа да кости, но хваткая и сообразительная. Думаю, за это и получила повышение. Добилась его своим умом.
– Ну, что застыла, подруга. Давай проходи, – дернула меня за руку Ленка, потащила на кухню. – Ты знаешь, я не люблю копаться в чужом белье и, уж тем более, бередить чьи-то раны, но ты скверно выглядишь, Ксюнь. Тебе явно нужна моя помощь. Садись здесь. Давай я тебе вместо чая что-нибудь покрепче налью. Коньячка?!
– Не нужно, – поднимаю руку. – Я за рулем.
Отвечаю глухо, а в груди сердце отбивает чечетку.
– Так, и что же о нас говорят, Лен? Расскажи?
– Да, сплетни разные, подруга. Я это даже пересказывать не хочу. Такой бред. Чушь полнейшая.
– И все же!? – настаиваю, а в горле от переживаний становится сухо.
Если в офисных кулуарах обсуждают нашу жизнь с Игнатом, то значит, дело не в сегодняшней ссоре. Тогда…
– Я слышала, что Игнат нашел себе любовницу, – смотрит Ленка мне прямо в глаза, говорит прямо.
А ее слова для меня сродни удару под дых. Выбивают весь воздух из легких.
– Но не чушь ли это, а, Ксюнь. Ну, твой Игнат и какая-то любовница – это две несопоставимые реалии. Мне кажется, это чья-то черная зависть. Честно. Ну, кому-то скучно стало и вот, решили пустить слух. Ну, ты же знаешь, как это бывает. Твой Игнат, он же любит тебя больше жизни…
