Отодвигаю мать в сторону. Прохожу мимо.
– Я переживаю за тебя. Будь осторожней, Ксения. И, если понадобится помощь, позвони мне обязательно. – Меня догоняют тревожные слова матери.
Оборачиваюсь. Беспокойная с широко открытыми глазами, она смотрит мне в спину. Стакан с кофе и круассаны подрагивают в ее пальцах. Волнуется, а у меня, как ни странно, все чувства вдруг обнулились. Эмоции сошли на нет, и я ощущаю себя полностью выжатой досуха.
– Я позвоню, мам.
Лифт спускает меня на первый этаж слишком быстро. За несколько минут в голове не смогло сформировать ни одного четкого плана. Все размыто. Все мутно.
Администратор на ресепшене, увидев меня, шустро выскользнула из-за стойки, стремительно приблизилась.
– Как у вас дела, Ксения Михайловна? Вам лучше? Я могу вам чем-то помочь?
– Спасибо за беспокойство, – не сбавляя шага, отвечаю, – и нет, я не нуждаюсь в помощи.
– Рада, что с вами все в порядке. Хорошего дня, – любезно отвечает девушка, несмотря на мою резкость.
Толкаю дверь. Выхожу на улицу. На мгновение останавливаюсь. Неподалеку от входа, на стоянке, стоит ярко-красный мерседес. Одно из стекол немного приоткрыто, и я мельком увидела за рулем Игната. Он смотрел на меня холодно, с пренебрежением. Передернув плечами, сглотнула подступивший к горлу комок и шагнула в сторону автомобиля. Новенького. И когда успел купить?
Под ногами асфальт казался зыбким песком. Каждый шаг давался с трудом. Мне кажется, прошла целая вечность, прежде чем я, наконец-то, оказалась возле автомобиля. Дверь открылась прежде, чем я собиралась сделать это сама:
– Садись, – тоном, не терпящим возражений, произносит муж.
Меня от его приказного тона покоробило.
– Ксения, давай без театральных сцен. Из-за тебя мы и так опаздываем. Люди ждут.
Сцепив зубы, сажусь на пассажирское место. Пристегиваюсь. Оглядываюсь на заднее сиденье. Пусто.
– Почему ты не привез Киру? – сдерживая поднимающуюся откуда-то изнутри панику, спокойно спрашиваю.
Муж молча выезжает с парковки. И, выезжая на дорогу, прибавляет газ.
Вжимаюсь спиной в сиденье. Сжимаю в кулаки пальцы.
– Ты знаешь, у меня вчера забрали машину? – кошусь на мужа.
Но Игнат не отвечает. Делает вид, что не слышит меня.
– Игнат, твое поведение не кажется тебе ненормальным? У тебя не возникло со вчерашнего дня желания поговорить со мной? Все выяснить?
У мужа каменеет лицо. Превращается в маску. Мне становится не по себе.
– Игнат, – спустя несколько минут полного молчания, я снова предпринимаю попытку поговорить с мужем, но вместо какого-либо диалога он включает музыку на максимальную громкость.
Что? Серьезно? Очень по-взрослому. После этой выходки у меня отпадает все желание вести с мужем разговор. Единственное, что меня сейчас волнует больше всего, это Кира. Мне нужно любыми способами забрать дочь.
В какой-то момент, сквозь вьющийся рой мыслей в голове, я вдруг понимаю, что мы едем не в загс. Тревожные колокольчики нарастающим звоном отзываются в груди, заставляя сердце биться быстрее, беспокойнее.
Резко выключаю звук. Поворачиваюсь к мужу лицом.
– Ты куда меня везешь? – вцепилась в сумку потными руками, нервы сдавали.
Лицо мужа искажает ухмылка. Он глянул на меня:
– Мы едем в суд. Ты считаешь меня круглым болваном? Думаешь, я идиот и не понимаю, что в гребаном загсе нас не разведут?
Каждое его слово было наполнено цинизмом и жестокостью.
И я вдруг неожиданно прозрела. Поняла, для чего Игнат вчера забрал Киру. Я его недооценила. Даже в мыслях не могла представить, насколько Игнат может быть расчетливым. Ни один из его поступков нельзя было назвать необдуманным или импульсивным. В каждом его действии был холодный расчет.
