— Нахрена тогда ты снова появился в моей жизни? Да еще и после своей помолвки? — пришла в себя, снова кричит почти охрипла. Стоит на месте позволяет подойти.
— Потому что я люблю тебя, девочка. И я просто смертельно соскучился. — она рядом совсем, руку протяни и дотронешься. Зрачки расширились, дышит через раз.
Тянусь к ней, хочу заграбастать и прижать со всей силы. Я признался тебе малыш. Ты знаешь теперь. Иди же ко мне.
Отталкивает, сильно. Не ожидал, попятился назад.
— Да ты ничего не знаешь обо мне! Как я жила, сколько раз я умирала и снова заставляла себя жить… — склоняет голову, слезы градом. — Да мне кошмары до сих пор снятся…
Это больно. Режет по живому. Я сам себя после этого еще не простил, что говорить о ней, об этой хрупкой маленькой девочке.
— Малыш, — говорю ласково, снова пытаясь сократить пропасть, между нами. — я знал о тебе все. — тут же поправил себя, понимая, что нет. Не все. — Кроме кошмаров.
— Ты следил за мной? — снова злится. А я подхожу резко, обнял, почти. Вырвалась и снова сильно толкнула в грудь, я на исходной.
Всего три шага и ты будешь моей.
— Да. — лучше честно признаться. — Мне докладывали о каждом твоем шаге. Я ни на день не выпускал тебя из вида.
— Ты больной! Да тебе лечиться надо! — опять отходит, кричит во все горло. — Сходи к врачу, Паша. Это ненормально, преследовать человека!
Я готов зарычать и кинуться. Нормально или нет, но с тобой я по-другому просто не могу. Ты моя. Я должен знать о тебе все. Даже в каком ты сегодня белье.
— Я для тебя делал все что мог, как ты можешь называть меня больным? — я злюсь. — Ты забыла с кем ты разговариваешь?
— Ну что, например ты сделал для меня, Паша? Наблюдал со стороны как проходит моя жизнь? Охереть подвиг! — злобно смотрит. Шипит почти.
Стоим друг напротив друга. Трясет все тело. Разозлился не на шутку. Рвет изнутри алым пламенем.
— Ну смотри тогда дальше, может увидишь, как я замуж выйду. — бросает в лицо и разворачивается, бежит к двери. Хочет открыть ее и сбежать.
Знал, что так будет. В замке секрет — не знаешь, не откроешь.
Смотрю как бьется в попытках. Потом со стоном пинает дверь.
— Малыш, я правда сделал все что мог. Твоя работа, выигрыш твоего отца, удаление того видео, а еще тюремные сроки для всех, кто тебя изнасиловал и другие счастливые случайности. — мягче говорю я. Не хвастаюсь, просто хочу, чтобы поняла, что никогда не была мне безразлична.
— Я не верю. — она в шоке. Облокотилась спиной на дверь и практически сползает по ней. Закрыла лицо руками, плачет.
— Поверь, пожалуйста, девочка. — подхожу и просто сажусь рядом. Облокотившись на стену.
Голова трещит от накала. Требуется выход эмоций.
Вскакивает от меня как ошпаренная. Встаю за ней. Не бежит, но в глазах злость, испепеляет меня бешеными зрачками.
— Я не верю тебе! — кричит, но не отходит. — Ни одному твоему слову не верю! — всхлипывает.
Приближается и бьет в грудь со всего размаху. Одной рукой, кривится от боли, подключает вторую. Удар хороший, но я стойко выдерживаю. Не вмешиваюсь. Пусть эта обида останется здесь выплеснется из нее раз и навсегда.
Счет ударов идет уже на несколько десятков. А она все не перестает, искренне жалею ее руки. Но и она истощилась, удары слабеют, всхлипы гаснут.
Вдруг поднимает глаза. Такие ясные, чистые, хочу утонуть в них. Уже тону. Хватаю ее за руки и притягиваю наконец к себе.
Такая хрупкая на моей груди. Наконец-то прижалась. Наконец дошло. Целую ее макушку как сумасшедший, надышаться не могу запахом ее волос, кожи…
