– Не получится передать. Мама опять в командировке. Слушай, может, у неё роман с начальником, что-то слишком часто они в командировки ездят вдвоём.
– Тебе какая разница. Мама твоя свободная женщина, имеет право на личную жизнь.
– Я не спорю, только мне-то что делать?
– Могу положить в стационар.
– Нет. Ты знаешь, я не выношу больничного запаха, – Маринка в детстве очень часто болела и, как следствие, многократно лежала в
стационарах, поэтому сейчас она согласится на что угодно, лишь бы миновать больничную койку.
– Тогда план такой, ты поедешь к нам.
– Зачем?
– Мама за тобой присмотрит, она ж твоя крёстная. Комнату я тебе свою уступлю, я всё равно через три дня уезжаю на конференцию, а оттуда в отпуск рвану. Меня не будет две недели. Ну так как?
– А я тебя напрягать не буду?
– Если не будешь опять мне в уши лить про любовь до гроба, то нет.
– А я с парнем встречаюсь.
– Серьёзно? Ну и кто он? Где познакомились? Надёжный?
– Ты прям как папочка спрашиваешь.
– Но ты же мне не чужой человек. Наши родители дружат, и нам с тобой придётся видеться, общаться без оглядки на прошлое.
– Но мне пока трудно справиться с этим, – честно признаётся она.
И непонятно, солгала она сейчас про парня или действительно такой в её жизни появился. Мне бы этого хотелось, она должна отпустить меня.
– Я понимаю, Маринка, честно, – я присаживаюсь рядом с ней, обняв за плечи, прижимаю к себе, как в детстве, когда она плакала от страха во время грозы. – Невозможно заставить себя не любить, впрочем, как и любить. Но пойми меня, я не смогу сделать тебя счастливой, нет во мне тех чувств, которых ты ждёшь.
– Я некрасивая?
– Что за глупость. Маринка, ты красавица.
И я не солгал. Маринка прекрасно сложена: красивая и упругая грудь второго размера, узенькая талия и шикарная попка, а ноги… При её росте в метр семьдесят три ноги являются самой эффектной частью её тела. В своё время Марина занималась художественной гимнастикой, и я любил ходить на её выступления, я был её неизменным фанатом. Мне было семнадцать, гормоны бунтовали, а она в своём купальнике вытворяла на ковре невообразимые вещи: мостик, ласточка, флажок, колесо. Эти элементы навсегда отпечатались в моей памяти – я улыбнулся сам себе, освежив воспоминания. Никогда не мог высидеть до конца соревнований, срывался в туалет и удовлетворял себя, мечтая взять её в позе «мостика». Марина – моя первая юношеская любовь. Она выросла на моих глазах, из угловатого подростка превратилась в прекрасную девушку. Как говорится, росла, росла и расцветала, как нежный цветочек. Маленький чуть вздёрнутый носик, который так и хотелось ущипнуть, когда она воротила им во время ссор, полные губки, которые целовал до посинения ночами напролёт, и красивые большущие карие глаза с длинными ресницами.
