Я пожала плечами:
– Поговорю с отцом, он найдет способ вернуть украденное.
– Предлагаю другой вариант: вещички верну я, а ты пока посидишь в машине. Идет?
Ответить я не успела, мы как раз остановились перед симпатичным домиком. Сада не было, только ровно подстриженный газон. На подъездной дорожке стояла небольшая светло-синяя машинка, помню, видела ее у спортцентра. Наверное, Ирмы.
Ланхольт вышел из салона и направился к входу. В его руке мигнул брелок, блокируя двери.
Боится, что сбегу?
На самом деле хотелось. Рядом с одним из них, пусть и дружелюбно настроенным, я чувствовала себя неуютно. Но учитывая плачевный внешний вид и заблокированные двери, решила не напрягаться.
Что-то долго он… Или мне от волнения кажется? А между стаями какие отношения? Нейтралитет?
Браслет на руке сжался и завибрировал.
– Да, мам, – обреченно простонала я, чувствуя опасную близость нагоняя.
– Я у спортцентра, тебя здесь нет. – Голос мадам Бушар звучал нервно и слегка обвиняюще. – Почему ты не берешь мобильный, Джая?!
Внутренний стон превратился в безмолвный вой. Отлично! Теперь за мной еще и следят!
– Занятие закончилось, и я ушла. Сейчас гуляю по городу.
– Точно? – подозрительно уточнили на том конце связи.
– Можешь спросить у администратора, полтора часа назад я оформила у него абонемент.
Мамин вздох я расслышала, как если бы стояла рядом. В нем не было облегчения.
– Не забывай, занятия пропускать нельзя. А мобильный почему не берешь?
– Он далеко в рюкзаке.
– Джая…
Снова вздох, на этот раз усталый.
– Пожалуйста, иди домой.
Она отключилась, а я еще несколько секунд безуспешно пыталась испепелить взглядом проклятый браслет. Чувствую себя как в кандалах! Постоянно следят, контролируют, допрашивают! Почему только меня? В нормальных семьях больше внимания достается младшим детям, но Рияну и Лейси сходит с рук все, а у меня просто жизнь строгого режима какая-то. Разве это честно? Я же ничего не сделала!
Подняв взгляд, обнаружила, что Ланхольт сидит на водительском месте и внимательно рассматривает мою минимально одетую персону.
– Что? – Раздражение все-таки выплеснулось. – Никогда с предками не цапался?
– Боюсь, если волки цапаются, то это в прямом смысле и с непредсказуемым исходом, – улыбнулся блондин.
Я прикусила язык. В последнее время вообще не соображаю, что и как говорю.
– Просила же, не смотри так, – прозвучало почти умоляюще.
По правде сказать, я сама с трудом сдерживалась, чтобы не косить взглядом на его обнаженный торс. На фоне этого излишнее внимание раздражало особенно.
У них все оборотни такие, или это мне эксклюзивные экземпляры попадаются?
– Думаешь, это легко? – вскинулся он.
Показалось, что даже светлые волосы встали дыбом. Но уже через секунду Ланхольт взял себя в руки:
– Прости. Вот твои вещи. Здесь все, надеюсь?
Внимательнейшим образом я оглядела несколько предметов, вдруг оказавшихся у меня на коленях. Телефон, ключи, но главное – кулон не пострадал. Небольшой квадрат зеленого камня на цепочке из белого золота. Слишком дорогой, чтобы столь юная особа могла носить его каждый день на себе, да и дома этого не оценят. Но слишком важный, чтобы расстаться хотя бы ненадолго.
Единственное, что осталось от отца, которого я даже не помню.
– Да, здесь все. Спасибо тебе.
– Не сердись на них, – вдруг попросил Ланхольт, машина тихонько заурчала и послушно сдала назад. – Они неплохие девчонки, просто иногда не думают, что делают.
