– Ничего не ел? Отлично! Воду тоже не пей. Сейчас поедем, посмотрим, как там у тебя всё заживает.
Через некоторое время она катила меня к лифту. Первый этаж. Кабинет экзекуции с заглатыванием «кишки». Теперь без загубника и трубочка тоньше, это должно быть проще. Напрыскали в рот из баллончика. Ну, понеслась.
– Всё идёт хорошо, – констатировала врач, – но пока ещё полежишь у нас.
Она вернула меня в отделение реанимации, где мой йогурт исчез самым таинственным образом. Не успев вкусить всей прелести возможно натурального продукта, я удовлетворился водой.
«Ну что ж, – почти не огорчился я, – потом отъемся».
Настал день моего переселения. Переезд из отделения реанимации в хирургическое отделение, как я и предполагал, осуществлялся натощак.
Это путешествие было словно детский аттракцион (чему только не обрадуешься в моём положении). Улыбающийся взгляд провожающего лечащего врача и, крепкая медсестра с лёгкостью устремляет мою дребезжащую каталку по коридору к лифту. Грохот железных дверей, кнопка, запускающая подъёмный механизм, взмывающий меня ввысь. Высь оказалась не заоблачной, а всего ещё пара этажей, где свои объятия распахнуло для меня хирургическое отделение. Снова грохот дверей и моя каталка под управлением опытного «пилота больничной Формулы» уже закладывает вираж в коридоры моего нового местообитания. Финал аттракциона – переброска моего тела на финишную кровать.
Вновь ощущение некоторого дискомфорта из-за отсутствия моих личных вещей. Оказалось, их отдали родственникам, словно предполагая, что они мне больше никогда не понадобятся. Сплошные оптимисты. Хотя, возможно, я так и выглядел. Однако нагота и отсутствие подушки не самые удобные составляющие для знакомства с новыми соседями. Странно, что новая кровать также оказалась без подушки. Это как наказание какое-то за подушку, испорченную мною во время операции. Под голову мне сунули всё тоже жесткое одеяло. Спустя некоторое время мне принесли подушку и пижаму. Я так этому обрадовался… Мягкая, в клеточку пижама ласково окутала моё тело. Она воодушевила меня на исследование нового пространства. А мягкая подушка, приветливо обнявшая мою голову, располагала к отдыху. Знакомство с соседями, каждый из которых заслуживает отдельного внимания, происходило постепенно. Внимание – вот что порой необходимо даже самому закоренелому отшельнику, а тем более почти беспомощному мне.
Размеры новой палаты были такими же, как и в реанимации, только стена с дверью в коридор были не прозрачными. Период жизни «за стеклом» или «рыбки в аквариуме» сменился на «рыбку в консервной банке», где дверь палаты была открывающаяся крышкой, а мы тут лежим рыбками, благо, что не в собственном соку. Приходящие медсёстры тычут в нас иголками, словно вилками. Кому в вену, кому в мышцу. Да, и больных здесь обитало чуть больше, – шестеро. Лежачим, оказался только я, хотя и не сразу это понял. В меня вселилась уверенность, или даже самоуверенность. Мне показалось, что раз меня сюда переместили, значит со мной всё в порядке. Значит, мне уже можно будет не только лежать, но сидеть на кровати и перемещаться в пространстве. Остальные ведь свободно ходили по палате, выходили в коридор, временно покидая нашу «консервную банку». Я же, не чувствуя более неудобства из-за отсутствия одежды, преисполненный оптимизма, нагло и самоуверенно решил подняться, чтобы пройтись до туалета.
