Настроение предсказуемо портится от вида Титова и созерцания веселой сцены на террасе. Не хочу, чтобы он улыбался. И не хочу, чтобы хоть кто-то считал его смешным и забавным. Дима – мерзкое, подлое зло, скрываемое под маской обворожительного мужчины. Все должны знать об этом, однако Мария явно считает Титова аленьким цветочком. И я не могу винить женщину за это. Когда-то и я повелась на его веселье, дружелюбие и понимание. Но сейчас я смотреть на это не желаю.
Поворачиваюсь и норовлю уйти обратно в гостиную, но увы, Титов замечает меня раньше и твердо произносит:
– Ты позавтракаешь со мной, Каролина.
Тихо выдыхаю, призывая себя к спокойствию, и неохотно устремляю на него взгляд.
– Спасибо за приглашение, но я позавтракаю на кухне, – язвительным тоном проговариваю я.
– Я не приглашал, – следует короткий уверенный ответ, от которого гнев воспламеняет всю кровь в теле. Одному Богу известно, чего мне стоит удержать себя от крика.
– Я позавтракаю на кухне, – повторяю я, на сей раз обращаясь к Марии, и тут же осознаю, что в этом нет никакого смысла.
Мое слово имеет для нее вес только тогда, когда рядом нет Титова или когда оно не противоречит приказу босса. А сейчас два в одном. Но ничего. Я и сама смогу приготовить себе завтрак. Не безрукая.
– Мой тебе совет: не трать ни мое, ни свое время на очередные споры. Ты позавтракаешь здесь, Каролина. Точка.
«Ты позавтракаешь здесь, Каролина. Точка» – в уме передразниваю фразу муженька жеманным голосом. В реале вспоминаю о всех его угрозах и побежденно вздыхаю. Подхожу к столу, с грохотом отодвигаю стул, падаю на него и скрещиваю руки на груди, стреляя в Диму ненавистным взглядом. Он же смотрит на меня с абсолютно нечитаемым выражением лица. Ни радости, ни злости. Ничего. Пустота.
– Тебе снова приготовить омлет? – вежливым голосом нарушает молчание Мария.
– Мне ничего не надо. Аппетит пропал.
– Приготовь ей омлет и свои фирменные оладьи. И принеси, пожалуйста, еще фруктов.
Мария покорно кивает и ретируется, а я продолжаю уничтожать Титова взглядом.
– Ты не слышал, что я сказала? У меня пропал аппетит.
– Он вернется сразу же, как ты попробуешь оладьи Марии.
– Не вернется. Рядом с тобой мне кусок в горло не залезет.
– Значит, затолкаешь силой.
– Ты и кормить меня насильно собираешься? – мои брови взлетают вместе со шкалой негодования.
– Если понадобится, то да. Ты должна начать нормально питаться. Выглядишь ужасно.
Усмехаюсь. Будто я сама не в курсе.
– Я выгляжу так, как и полагается выглядеть заключенной. Что-то не нравится, не смотри, – вальяжно откидываюсь на спинку стула, стойко выдерживая пристальный ледяной взгляд.
Дима замолкает ненадолго и отпивает из чашки кофе, продолжая изучающе смотреть на меня.
– Тебе еще не надоело строить из себя жертву и винить меня во всех своих бедах?
Его вопрос вынуждает меня опешить.
– Что, прости?
– Что слышала.
– Хочешь сказать, я сама себя заперла на вилле? И сама себя лишила средств связи с родными? Что-то я такого не припомню. Это сделал ты.
Титов снова замолкает. На сей раз почти на минуту, словно наждачкой проходясь по моим натянутым нервам. А затем ныряет рукой под стол, достает из кармана штанов телефон и кладет его на стеклянную столешницу.
Мой телефон.
Поджимаю губы и хмурюсь, глядя с недоумением то на гаджет, то на Титова.
– В моих планах никогда не было делать из тебя заключенную. Тебе следовало подождать всего один день, пока я решу важные дела, и я бы тебя выпустил, – заявляет он ровно, пробивая мое сердце радостью, которой я не позволяю проявиться на лице.
